было очень много. Дом палача был убогим жилищем среди какой-то свалки мусора. Я постучал в дверь и вошел, не дождавшись хозяина. Борис был прав, палач протирал чистой тряпкой здоровый топор, на меня он поднял немного грустный взгляд. Взгляд, к слову сказать, быстро переменился.
— Палач? — удивленно спросил он. Я же кивнул и посмотрел на его топор. Обычная железяка, а вот на стене висел неплохой тесак сочащийся тьмой. Коллега, значит.
— Палач, друг мой. Пришел тебе на замену. — я улыбнулся.
— На замену? О чем ты? — не понял мой непонятливый друг.
— Указ короля Василиска девятого, пункт десятый — палач может покинуть свой пост только в случае своей смерти или при замене. Я пришел к тебе на замену. — спокойно ответил я. И почему я вообще это помню?
— Но… но у меня казнь на вечер. Мне надо еще…
— Тебе надо снять топор со стены и пойти к приезжему цирку. Подождать немного и уехать туда, где от тебя не будут вытирать ноги монахи, где ты сможешь общаться с людьми как человек. — немного грубо сказал я. — А я сам схожу на казнь и казню всех виновных. — палач сглотнул и отложил топор, потом немного неуверенно снял свой топор со стены.
— Я должен передать его тебе… — сказал он. И только сейчас я заметил, что он очень молод.
— Не стоит. У меня свое оружие есть. Постой. Если придется убивать — бей этим топором, не стесняйся, он тебе не раз еще жизнь спасет….
Сумерки настали очень скоро. Я все это время просто стоял у окна и ожидал. Наконец к дому палача пришли два монаха. Постучали. Я натянул наскоро сшитую маску и отпер двери.
— Палач? — удивились оба служителя света.
— Я за него. — ответил я максимально грустно. — Приболел он, у знахаря наверно.
— А справитесь? — недоверчиво осмотрел меня второй служитель.
— Дык десять лет кабанам головы рубил, неужто человеку сложнее?
— Посмотрим. Откуда вы тут?
— Из Старгольда, жил там почитай десять лет. Да вот мамка когда душу Богу отдала, пришлось работу искать. Папки у меня почти с рождения нет, а с умной работой мне все не везло….
— Мы поняли. — нервно прервал мой гон один из монахов. — Пойдемте с нами…. Вы с косой пойдете? — замерли оба, когда я вял косу.
— Ага. Я на поле много пахал, так привык. Бывает пшеница колоситься с утра, да роса тонким слоем лежит на стеблях. Взмах и свежая….
— Мы поняли. — вновь прервал меня монах немного нервно. — Пойдемте.
В этот раз обошлось без вопросов. Меня вели, вреди самых людных улиц и каждому патрулю говорили, что мы на казнь. При этом они говорили это с таким пафосом, словно они за деньгами от короля идут. Я шел как тупой баран и крутил головой, запоминая дорогу. Наконец мы вышли к площади с эшафотом. Мне сразу стало дурно. Вдоль стен площади было около сотни монахов со своими дубинками, что сверкали в моих глазах как фонари. Жопа. Прорываться без поддержки будет нереально.
Меня подвели к одному из монахов, который общался… с Роном?!! Лохматый монах живо разговаривал с братом Роном, который размахивал руками и говорил как тут здорово и святость обязательно снизойдет на этот город. Наконец незнакомый монах повернулся на меня. Я напрягся, так как ожидал подлянки от Рона, но тот отвернулся к другому служителю и стал разговаривать с ним, откалывая фразы типа «Темные твари» и «Исчадия ада».
— Это что еще за олух? — наконец спросил у моих провожатых эта святая личность.
— Замена палача. Лич приболел, вот этот, согласился заменить его. — монах осмотрел меня и косу.
— А сдюжит?
— Ваша светлость, а чего там сдюживать? Махнул и убил. Как руки обоссать. — монах поморщился от моей аналогии и махнул рукой, типа уводите его поскорее от меня.
Я поднялся на помост в одиночестве, а за спиной у края помоста открылась дверь в храмовый комплекс. Дверь! Путь на свободу!!! Стража вывела связанного мужчину и Мирию под пологом. Как всегда, не одежда, а пародия, притом жалкая. Ко мне подскочил монах и вручил два свитка.
— Этого обезглавить, а ведьму на костер и поджечь. — я кивнул не отводя взгляда от глаз Мирии. Вот они те самые омуты полные слез. Моя! Моя ведьма! Жена!
Светлый служитель спустился, а я подошёл к пленным. Взял косу в руку, наклонился к пленному.
