позицию. Нет, это черт знает что: так грабить – и ни с кем не делиться! А придется, ибо мне деньги нужны. Не о себе радею, за державу обидно. – Что там дальше?
– Шляпы форменные, бочки с подковами и ухналями, седла в комплекте – сорок штук… – Ла Марш черкнул карандашом в блокноте. – Шесть бочек спирта.
– Шляпы раздать личному составу, – незамедлительно проинструктировал я. – Единообразие в форме – основа любого воинского подразделения. Спирт – под охрану, допускать к нему только по моему личному приказу. Что дальше?
– Почти сотня винтовок системы Мартини-Генри, патроны к ним… – Ла Марш запнулся. – Много… еще не успели пересчитать. И…
– Около пяти тысяч фунтов в банкнотах и монетах. – Шнитке шлепнул об стол внушительную пачку. – Мальчишка знал, где главарь хранит свою захоронку, и показал нам.
– Личный состав знает об этом?
– Нет, только мы с Адольфом, – Ла Марш самодовольно прищурился, – и Степан Наумофич.
– Для чего я сейчас это спросил? – Мне показалось, что капралы не так меня поняли. – Наумыч, ты как думаешь?
– Гм… – крякнул Шнитке. – Ну-у…
– У вас какие-то свои планы, мой капитан? – попробовал догадаться Ла Марш.
– Да неча народец в искус вводить, – спокойно прокомментировал Степа. – Деньга может такой морок навести, что, ей-ей, и батяню своего порешишь. Поделить, канешно, можно, а воевать кто будет? Разбегутся же, ей-ей.
Я перевел капралам слова Степы и добавил:
– Я претендую из этих денег ровно на свою долю, и ни пенсом больше. Думаю, вы тоже. Но раздавать народу эти деньги считаю неразумным. Все случится, как сказал Степан Наумович. Кто у нас тогда воевать будет? Лучше им установить небольшое ежемесячное жалованье да на эти деньги поправить экипировку.
– Еще чего – раздавать, – фыркнул Шнитке. – Тут этот прохиндей Марко сегодня полностью очистил отрядную кассу. Мы даже к нему в долги влезли.
– Полностью согласен, нечего раздавать. – Ла Марш энергично кивнул. – Свою часть отделим, остальное – в резерв и пополнить отрядную кассу. Мы все правильно поняли капитан, не сомневайтесь.
– Вот и хорошо, – немного успокоился я. Денежные вопросы – они такие вопросы… не одну теплую компанию сгубили.
– Но это еще не все. – Шнитке с Ла Маршем вышли из комнаты и затем с трудом втащили внутрь небольшой, но, судя по всему, очень тяжелый сейф. – Тут еще вот такая хрень. Но про него все знают. Тяжелый, зараза.
– Ого, – я крутнул колесико на градуированной шкале сейфа, – так вот запросто не откроешь.
– Скубент, – лаконично высказался Степа. – Ентот шельмец чего хошь пропалит-продырявит.
– Точно!
– Герр капитан, ну мы будем фотографироваться или нет? – В кабинет ворвался Марко. – Фотограф уже почти час ждет. – Интендант ради такого случая даже волосенки свои расчесал и напомадил.
– Иди сюда. – Я поманил его рукой. – Еще раз ворвешься без стука – пристрелю собственной рукой, скотина. Понял?
– Понял, герр капитан, – сконфузился интендант. – Больше не повторится.
– То-то же. Идемте, господа, запечатлеем себя для истории.
Запечатлели, а потом я в приватной беседе с фотографом, американцем Сэмом Дулитлом, выяснил, что он совсем не против подработать. А если речь будет идти о том, чтобы каким-либо образом причинять вред британцам, то готов работать бесплатно, лишь за компенсацию расходных средств. А прохиндей Марко заявил, что может за очень малую денежку подделать любой почерк. И вообще, очень любит сочинять письма…
Дальше распределили деньги, а затем я приказал загрузить в фургон все винтовки Мартини-Генри, Ли-Метфорда и боеприпасы к ним – поедут сейчас к Папаше Мюллеру на продажу, – а сам направился к лаборатории Веника.
Вениамин сидел на табуретке в позе роденовского «Мыслителя» и неотрывно смотрел на чугунную бомбу, лежавшую на верстаке. На меня не обратил никакого внимания. Совсем.
– Вениамин Львович?
– Как?! – Веня внезапно яростно стукнул себя ладонью в лоб. – Как соорудить из нее мину? – и заорал: – Черт! Черт! Черт!
Я осторожно подошел к верстаку:
– Вениамин Львович, вы не будете против, если я вам объясню?
Веня небрежно махнул рукой, типа: валяй, все равно не сможешь.
