полулежала в кресле за компом.
Завладеть желтым достоянием не составило проблемы, она ж тут жила, в кабинете Ботаника, туалет с запрятанной в бачке флэшкой находился в полном ее распоряжении. Сложнее было организовать перенос сюда своего компа, но это уже не ее проблема. Организовали как миленькие, уж не знает под каким предлогом. И обещали, что как только – так сразу возвернут комп на место.
Ботаник всем своим видом выражал сомнение и подозрение, хоть и старался в меру сил изображать доверие. Часами висел за спиной Натальи. Пришлось «сознаться», чтобы хоть как-то оздоровить обстановку: партнеру она не то чтобы не доверяла, но подстраховывалась, где-то в мае разбила текст на фрагменты и разнесла по разным файлам. На всякий пожарный: станешь осторожной, когда кругом воруют. Целиком содержать информацию в одном массиве, а тем более экзешником, глупо: выявить – раз плюнуть. Но теперь, коли приспичило, воссоединит. Однако, кроме стандартной сборки целого из кусков, требуется подкорректировать текст – внести небольшую правку, разработанную Лехой уже после и пока не учтенную. Просит не мешать, не хватало где-нибудь напортачить. Решающую отладку совместит с тестированием на ТЭПе, перекинув управление на стенд – обычная практика. Новую версию программы скопирует специально для него на его же флэшку, будет чем отчитаться. Советует сгонять в магазин и прикупить желтенькую, для пущего эффекта, чем под ногами мешаться. А после она самолично телепнет объект, дает слово. Прочие настройки не менялись, ТЭП законсервирован, дунуть в его сторону боялись, никого близко не подпускали, что заговорщикам очень даже на руку.
Александр Давидович прослушал доводы внимательнейшим образом и, скрипя фибрами сомневающейся души, согласился и подчинился. Цимес продолжал прятаться; куда, хитрец, подевался – по-прежнему оставалось неясным.
Три дня – с 9 по 11 июля – она имитировала бурную мозговую деятельность. Хотя почему – имитировала? На самом деле работала. Не совсем над той задачей, которой от нее ждали, но постороннему не отличить, программирование и есть программирование, то же редактирование непонятных значков, скрипты, компиляция, отладка – обычный рабочий процесс. Текст программы, естественно, скопировала с желтой флэшки, а совсем не изымала частями со своего компьютера. Свой комп ей нужен для другой цели.
Леха предусмотрительно заложил в программу опцию самоуничтожения, о существовании которой и не подумал извещать работодателя. Активировать опасную опцию можно вводом специальной комбинации цифр в строго определенный момент. Р-раз – и завел. А последствия неутешительны: после свершения акта телепортации программа выпустит вирус, который ее же и пожрет, а вместе с ней и все доступные файлы.
Наталья вставила в меню еще одну необходимую функцию – дистанционного управления, списанную по образцу предыдущей секретной команды. Теперь «пуск» срабатывал и с пульта дистанционки. Программно реализуется просто, сложность в том, что нельзя ошибиться: если с первого раза не выйдет – второй попытки ей любезно не предоставят. Сто раз перепроверила текст, прежде чем создала экзешник.
И – думать. Предусмотреть надобно многое.
Не сошла ли она с ума, что встала на сторону бомжей и деклассированных? Наверное, сошла… Точно, сбрендила. Но. Но не хочет своими руками-мозгами помогать клепать монстров. Она должна быть уверена в чистоте замысла. А то пропадет человек как вид. Изменить природу легко, вернуться в исходное состояние – невозможно. Да, она не желает быть причастной к гадости. Решила – и точка, и больше не собирается страдать по поводу. Хватит с нее и остальной горы непочатых проблем, упустишь какую мелочь – потом надорвешься исправлять, телепортатор из нее тот еще, ха! Да, ха-ха! Когда смеешься, жуть рассеивается. Не до конца, но все же… Ишь, захотели ее голову… Фиг они получат без маслица, а не координаты дочери!
Опрокинуть поднос с едой вышло вполне натурально. Споткнулась, задела, и – здравствуй, лужа. Пускай слезу жалостливее, актриса, а то саму убирать заставят, за бок держись – ударилась, сгибаться больно!
Молодца, отличное исполнение: послали за уборщицей. А дежурит нынче баба Маша. Мария Ивановна – бабушка активная и разумная, обязательно обратит внимание на залитую супом конфету, невесть откуда затесавшуюся среди обеденных блюд, обязательно вскроет и обнаружит записку, скрученную в сплющенное колечко. Обязательно! Кроме как верить, больше ничего не остается. И пусть они не увидят друг друга (на время уборки пленницу выведут из кабинета) – поймет баба Маша, все поймет… Исполнит просьбу, Наталья верит. Истово. Потому что не чужие они друг другу. Беда пришла в оба дома, похороны совпали во времени, рыдали тогда вместе… и могилки неподалеку друг от друга. Просьба как раз с кладбищем и связана, исполнить ее Марии Ивановне будет несложно. Только бы она вскрыла конфету не сразу, в кабинете под камерой, а где-нибудь в тихом месте!
День на исходе. Так вышло у нее с бабой Машей или нет? Ботаник хоть и недовольный, но спокойный. Умеет ли кобра притворяться? Вряд ли, слишком самонадеянна. Не засек! Стало быть, прокатило. И подготовка в целом завершена. Осталась
