большое овальное окно. Девушка присела на краешек, а потом чуть сдвинулась к стене, сбросив туфли и поджав ноги. Она обвела взглядом каюту, невольно восхищаясь светло-серой обивкой мягких кресел, низеньким полукруглым столиком у окна, в темном стекле которого отражалась вся каюта. Часов не наблюдалось. Пассажирка и сама ощущала неумолимый бег времени, а в окружающем ничего не менялось. Таня решила, что Вадим подшутил над нею. Нет никакого корабля, а привез он ее в какую-нибудь гостиницу.
Она встала с дивана, прислушиваясь к своим ощущениям – ничего необычного, – на цыпочках подобралась к окну, выглянула. Свет в каюте померк, Таня отскочила к дивану – свет загорелся снова, тогда она вновь вернулась к окну. В каюте опять потемнело, и через окно проникло голубое сияние. Таня наклонилась. Ахнула. Наполненный светом, словно море в солнечный полдень, простор раскинулся, сколько хватал глаз. Невозможно было понять, что это. Ни с чем подобным Таня не сталкивалась в своей, не слишком пока длинной жизни, но что бы это ни было, оно было прекрасным.
Шорох за спиной заставил ее обернуться. Свет зажегся автоматически. Рядом с диваном стоял злополучный чемодан. Стюард-призрак выполнил поручение. Таня почувствовала, что не хочет оставаться одна. Вышла в коридор, подкралась к двери с номером девятнадцать, не зная, как поступить дальше. Постучать? Таня протянула руку, чтобы коснуться двери, но ничего не почувствовала, словно дверь была лишь иллюзией, при этом иллюзией, непроницаемой для материальных тел. Рука просто соскользнула с непрозрачной поверхности и беспомощно повисла в воздухе. Таня уже было повернулась к этой странной двери спиной, но голос Вадима остановил ее:
– Заходи, Таня.
Она обернулась. Лукавой двери не было. Карнаухов-младший стоял в проеме, улыбаясь. На нем был белый, пушистый, словно меховой, халат.
– Зайду, если не помешаю, – сказала Таня.
– Я собирался спать, но не прочь поболтать на сон грядущий.
– Спасибо.
Вадим посторонился, пропуская ее в каюту.
– Садись поближе к иллюминатору. Сделаю тебе чаю.
Таня повиновалась. Каюта Карнаухова-младшего ничем не отличалась от ее собственной, но выглядела более обжитой. Может быть потому, что царил в ней некоторый беспорядок. Таня невольно вспомнила диковинный комбинезон испытателя, который Вадим оставил на перилах веранды. Она выглянула в окно. Голубого простора не было за ним. Разноцветные немигающие точки, то разрозненные, то слепленные в плотные сгустки, усеивали черное пространство.
– Это звезды? – спросила Таня. – Мы летим?
Вадим расставлял на столике чайный сервиз.
– Конечно, послезавтра утром будем на месте…
– Послезавтра утром? – удивилась Таня. – Так быстро?
– Гравитабли могут летать и быстрее. До субсветовой, но в пределах Солнечной системы такая скорость излишня, а для межзвездных перелетов, наоборот, – недостаточна.
– Вы и к звездам летаете?
– Да, но не на таких скорлупках, конечно… Нибелунгеры – так мы звездолеты называем – настоящие громады. Каждый и размером, и массой сравним с Эльбрусом. Меньшей массой метрику пространства и не продавить…
– Вадим! – взмолилась собеседница. – Я не понимаю половины из твоих слов.
– Ох, прости… Я совсем забыл…
– Что я такая дурочка?
– Ты вовсе не дурочка… Просто у нас такие вещи известны даже школьнику, а у вас не снились и академикам.
– Ты мне вот что лучше скажи, Вадим… Твой отец говорил, что хроноспасатели вывозят из разных времен людей.
– Да, таких много… Они живут у нас повсюду, даже на Марсе…
– И как они здесь, у вас, в высокоученом будущем, устраиваются? Их используют на подсобных работах?
– На каких работах?!
– Подсобных… не требующих особой квалификации. Они же ничего не знают и не умеют. Должен же кто-то рыть у вас канавы, убирать мусор… Не всем же так красиво отдыхать.
Вадим подавил улыбку.
– Хронобеженцев у нас лечат, учат, адаптируют к новой жизни. Этим занимаются десятки тысяч специалистов. Целые
