привычном мне понимании… город-то южный. Но приморский, а это значит, резкий ветер и холодные дожди. Продрог я тогда основательно, так что с легкостью наплевал на то, что хозяин магазинчика может надрать уши и выставить меня вон. А Холл, очевидно, просто не ожидал такой наглости от мелкого босяка… и, убедившись, что я основательно застрял у застекленной витрины и не подбираюсь к более доступным товарам, занялся своими делами, не забывая поглядывать в мою сторону, само собой.
— Я бы, на вашем месте, не стал брать его голыми руками. — Заметил я, когда Холл, раздербанив сверток с последними «поступлениями», протянул руку к скромному ножу в грубых ножнах. Барахольщик недоуменно воззрился на меня. Кажется, он куда меньше удивился бы, если б с ним заговорил этот самый нож… — Злая вещь, навредить может.
Уж это я мог утверждать наверняка. Невидимые обычным людям, черные, словно дымные, завитки скользили вдоль ножа, и от них явственно несло злобой и жаждой… крови. С чего я вообще решил приоткрыть свои умения перед этим хитрым стариком? А у него на полках было полно всякого хлама, содержащего в себе следы духов. И цены на них заметно отличались от цен на обычные товары. Значит, что-то этот дядька понимает. Ну а я искал приложение для своих умений… В общем, встреча вышла обоюдно выгодной. Для начала, под скептическим взглядом старика я описал, что именно за нож оказался у него в коллекции. Нет-нет, никаких жертвоприношений и прочей мути. Духам оно ни к чему… а вот то, что клинок долгое время провел в останках одного из тех самых духов, повлияло на него весьма сильно. Нож тянет силы и жизнь. Откуда я это знаю? Увидел. Это было просто заметно по тому, как заволновались и потянулись к рукам Холла те самые дымчатые нити, что обволакивали оружие, когда барахольщик захотел коснуться ножа. Ну а что необходимо для получения такого эффекта, мне объяснять не надо. Потустронним, опять же недоступным обычным людям, запахом гнили сопутствующим смерти духов, от ножа тянуло очень явственно, плюс общехреновое состояние оружия и место, где оно «всплыло»… догадаться, было несложно. Валялся этот ножик где-нибудь на месте упокоения одного из духов… долго валялся. А потом пришли любопытные люди и нашли напитавшуюся чернотой вещицу. Но, то ли среди них не оказалось настоящих знатоков, то ли находка была случайной, но в результате, ножик сплавили барахольщику вместе с остальным не имеющим ценности хламом.
Старик недоверчиво, но все же выслушал меня, подумал и, заперев нож в какую-то невзрачную шкатулку, предложил чаю. Я говорил, что здесь все пьют чай? Повторю, ни один мало-мальски серьезный разговор в Тако-Прибрежном не начинается, пока на столе не окажется этот напиток… правда, тогда я этого толком не понимал и решил, что это просто вежливость… Ха! Барахольщик и вежливость, вещи несовместимые! Что, Холл мне и доказал в следующие пятнадцать минут. Вот только не рассчитал немного. Он-то видел перед собой десятилетнего сопляка, а я… кхм… в общем, мило пообщались и даже контактами обменялись. Правда, в моем случае, Барахольщику пришлось довольствоваться примерной территорией моего более или менее постоянного обитания.
Ему хватило. Уже через неделю меня нашел какой-то малец, передавший записку от Холла с пожеланием встречи. И было мне счастье. Уж не знаю, кому старик показывал тот нож, но очевидно, что наши с неизвестным экспертом мнения совпали. Так что, ворча и скрипя артритными суставами, Холл выложил передо мной небольшую кучку потрепанных купюр-гонорар за «консультацию», а потом запер лавку и, исчезнув на несколько минут где-то в глубине помещения, вернулся с уже знакомой мне шкатулкой в руках, затянутых в странные морщинистые перчатки веселенького сиреневого цвета. Деревянная крышка откинулась с легким щелчком, и меня чуть не зашатало от поднявшегося над коробкой темного марева… Так и началась наша работа со старым скупердяем- барахольщиком. Сначала оценка сбываемого барахла, а после одной истории, стали появляться и другие заказы… более агрессивные, скажем так. Но и денежек они стали приносить куда больше. Например, последний заказ, пришедшийся на ночь перед нашей недавней прогулкой с Иммой и Иттой по парку, обогатил меня на две тысячи местных тугриков… в смысле, тугров. Именно так зовется основная валюта Тако-Прибрежного и Империи Майского архипелага. А это очень неплохая сумма, которой, например, хватит, чтобы оплатить полгода аренды моего нынешнего жилья. Не миллионы, конечно, но на хлеб с маслом хватает… но я и не шикую, тем более, что мне совсем не хочется лишних вопросов от семьи Рона. Для них, мои заказы сводятся примерно к тому же, чем я занимаюсь по заключенному между нами договору. То есть, общение с домашними духами заказчиков, оценка артефактов и прочая ерунда в том же роде… Вообще-то, именно так оно и есть, а редкие «острые» заказы только пополняют мой запас «на черный день».
Я подкинул на ладони старенький потертый телефон, на который только что пришло уведомление о поступлении гонорара и, довольно улыбнувшись, положил мобильник на место, в тайник под половицей. Славно-славно. Собственно, этот телефон-«левый» и куплен он был лишь для приема тех самых «острых» заказов от Холла и информирования о состоянии счета. В быту же я пользуюсь совсем другим аппаратом.
Грохот, раздавшийся с первого этажа, заставил меня ссыпаться вниз по лестнице со всей скоростью, на которую я был способен. А это очень быстро.
Вид выбитой входной двери и распластавшегося на ней тела, сначала бросил меня в боевой режим, а через секунду, я
