дурочки хватались за эту подделку? Спешили угодить, лишь бы не отнимал он у них даже не надежду – Сенатор был давно и прочно женат, об этом многие знали, – но саму тень этой надежды. – И когда решишься… позвони.
– Д-да…
Заветный пузырек Тельма сжала.
Куда его девать?
Выбросить?
Отнести алхимикам? Она новенькая. Возникнут вопросы, а человека, который без вопросов сделал бы анализ, у Тельмы нет. И Мэйнфорду всенепременно донесут. А объясняться с ним Тельма не готова.
– Ты умная девочка. – Гаррет позволил себе погладить Тельму по голове. – И делаешь все правильно… ради нас…
…ради нас… конечно, Элиза, я все понимаю прекрасно… твои гастроли… я не смогу сопровождать тебя… поверь, это исключительно ради нас… зачем тебе новые слухи? Подожди немного… я поговорю с матерью, она поймет… она устроит все наилучшим образом…
– Конечно, Гаррет. – Тельма сумела улыбнуться, глядя ему в глаза. – Я все сделаю… ради нас.
Глава 26
Пожарные экипажи давно расползлись, да и зевакам наскучило пялиться на выгоревший дом. Некоторые, особо упрямые, еще прохаживались, делая вид, что исключительно прогулкой и увлечены, пусть погода к прогулкам не располагала.
К вечеру вновь зарядил дождь.
Капли тарабанили по мембране зонта, заставляя Мэйнфорда болезненно морщиться. Каждый удар отзывался в голове эхом, и эхо это плодило странные картины.
…черного автомобиля, припаркованного на соседней улице. Мэйнфорд, сосредоточившись, мог бы назвать марку. «Бьюик». Определенно «Бьюик-импер». Почти новый. С поврежденным левым крылом и нарисованной на заднем стекле летучей мышью.
Руль обернут кожаным шнуром.
А на сиденье лежит клетчатый плед.
…людей, которые молча выныривают из переулка и садятся в машину. От них пахнет гарью и свежей кровью, и Город помнит этот запах. Городу он даже нравится, но не сейчас.
Чужаки его беспокоят.
…водитель стягивает фетровую шляпу. И смотрит на часы. Долго смотрит.
– …да сейчас уже займется. – Голос тихий, шелестящий, и от звука этого голоса волосы на загривке Мэйнфорда встают дыбом.
– Надеюсь.
Волосы водителя полупрозрачные, словно из слюды сделанные, и сам он бледен.
Мертв.
Давно уже мертв, но это невозможно. Однако чутье не обманывает Мэйнфорда, ту его часть, которая сейчас идет по следу.
…затоптанному многими десятками ног. Передавленному холодным железом трамвайных путей. Впитавшемуся в камень мостовой.
Этот след слишком чужд, чтобы стать частью города.
– Шеф? – Прикосновение Кохэна разрушило хрупкую иллюзию.
Запах исчез.
А ведь Мэйнфорд почти добрался. Почти… добрался.
Он стоял в узком переулке меж двух домов. Знакомом переулке, хотя Мэйнфорд готов был поклясться, что в жизни не бывал здесь раньше.
Во всяком случае во плоти.
– Все нормально?
Нет.
