Только и он не спешит.
В глазах – туман… откуда взялся? Эти ведь глаза обыкновенными были, а теперь вот туман… и рука, которая ищет ключи – обманула Тельма, они не в кармане, в сумочке, а где сумочка она сама не вспомнит. Но главное, что рука эта поглаживает мятую блузку.
Вытягивает.
– Отпусти, – это почти мольба, и Тельме, Бездна ее побери, нравится, что ее умоляют. – Завтра же жалеть станешь…
Быть может. Но когда еще будет это завтра? И она, подавшись вперед, с мурлыканьем, с сипом болезненным, вцепилась ему в губу. Это не было поцелуем.
Укусом.
И кровь оказалась действительно сладкой.
– Бестолковая… – Мэйнфорд не разозлился, и сила не отступила, напротив, потянулась к Тельме, обнимая, спутывая сотней петель. И каждая жгла.
Того и гляди, Тельма сама вспыхнет.
Прямо здесь.
На площадке… не самое лучшее место, но она не способна теперь шевелиться.
– Погоди. – Мэйнфорд не стал искать ключи, и за управляющим, у которого должны бы храниться дубликаты, не пошел. Он просто легонько пнул дверь, и та разломилась…
…завтра скандал будет.
…компенсацию потребуют за порчу имущества… и вообще, как Тельме на работу идти, если дверь сломана?
Здравые, в общем-то, мысли были сиюминутны. И то, дурное, наведенное, а может, всегда жившее внутри Тельмы, их отбросило. Оно требовало не мыслей – действий.
Содрать плащ.
И пиджак Мэйнфорда. Галстук его нелепый. На таком только вешаться… а Мэйнфорд не сопротивлялся. Мог бы уйти, или спеленать ее, или сделать хоть что-то. А он просто стоял, позволял себя трогать, пусть прикосновения Тельмы и были лишены даже тени нежности.
Она рванула рубашку, и ткань затрещала.
Пуговицы выдирала одну за другой, получая от этого извращенное удовольствие. Она дотянулась до шеи и оставила на ней свою метку. Еще одну – на плече… и потом, кажется, терпение Мэйнфорда иссякло.
Петли силы сдавили.
Полыхнули, опаляя. Следом вспыхнула юбка, распадаясь на клочья. Блуза задымила. Стоило бы испугаться, но прикосновение почти воплощенного пламени не вызывало страха.
Напротив, было хорошо.
Правильно.
– Не боиш-ш-шься? – поинтересовался Зверь с желтыми глазами, который слишком долго притворялся человеком. И потому ему, Зверю, было тяжело говорить.
– Нет.
Как можно бояться огня?
Тельма подняла руки, позволяя пламени растекаться по коже. И рыжие плети обвили запястья, поползли выше, сдавили локти, стягивая за спиной. Почти поймал.
Почти удержал.
И все же ослабил хватку. Дыхнул жаром на грудь, и в животе заныло, тяжело, противно. А Зверь просто перекинул Тельму через плечо…
…правильно, в коридоре слишком мало места.
Она же, не желая лежать спокойно, извернулась и вновь укусила Зверя… жаль, что крыльев нет, с крыльями ночь была бы куда интереснее.
…и все-таки она сошла с ума.
Пробуждение было болезненным.
Не так.
