на этом лице теряются.
Форменный костюм сидит на ней… а как на корове седло и сидит.
Слишком высокая она.
Тощая.
И пиджак висит, что на вешалке. А юбка, кажется, вот-вот сползет.
– Вы нам не подходите, – Мэйнфорд нарочно разглядывал новенькую пристально, пожалуй, чересчур уж пристально. Не отказал себе в удовольствии задержаться взглядом в вырезе пиджака, в котором, правда, видна была лишь серая рубашка. И на ноги пялился старательно, хотя ноги, мосластые, слишком мускулистые, того не стоили.
– То есть, – блондинка заговорила низким грудным голосом, – вы отказываетесь от меня?
Она не краснела.
Не белела.
Не заикалась. Она спрашивала спокойно. И если повезет, если в ее голове, как то утверждала сестрица, и вправду имеется хоть капля мозгов – должна же Матушка-Природа хоть как-то компенсировать уродство, – то у Мэйнфорда получится объяснить дамочке, что лучше ей уйти.
– Да.
– Официально? – уточнила она.
– В каком смысле?
– В прямом. Согласно пункту третьему Уложения о контроле за Одаренными, относящимися к Первой категории общественной полезности, вы, в случае, если ваша заявка удовлетворена некорректно, обязаны, составляя отказ от распределенного по заявке одаренного, указать, что именно вас не устраивает.
Она произнесла эту чушь, глядя Мэйнфорду в глаза.
Проклятье!
Да не одна баба до этого дня… да что там, баба… собственный начальник Мэйнфорда и тот избегал прямого взгляда, а эта… еще и насмехается.
Нет, она предельно вежлива, и на губах ни тени улыбки, в глазах – тем паче, глаза эти вовсе будто из Предвечного льда вытесаны, но ведь Мэйнфорд всем нутром своим чувствует, что насмехается.
– И я, как специалист первого круга распределения, – продолжила девица, – имею право знать, в чем, собственно говоря, проблема. Вас не устраивает мой уровень?
Издевается?
Первый уровень с потенциалом на нулевой…
– Или же моя квалификация? – определенно издевается, понимая, что поставить под сомнение ее квалификацию – значит связаться с треклятой сенаторской системой сертифицирования, которая от Мэйнфорда мокрого места не оставит.
Даже если он прав.
Даже если он тысячу раз прав.
– В любом случае, я буду настаивать на комиссии…
Вот комиссия точно Мэйнфорду нужна не была.
Спасибо, сестрица, удружила. Не могла пораньше предупредить, пока это недоразумение не прибыло.
– Вам здесь не место, – Мэйнфорд испытывал преогромное желание хорошенько тряхнуть упрямую дурочку.
– Почему?
Она действительно не понимает?
Или… понимает? И понимает прекрасно. Но спрашивает исключительно потому, что знает – ее вопросы злят Мэйнфорда… и если так, то…
Демоны Бездны…
Он осторожно подвинул груду папок к краю стола. Переложил перо на подставку. Накрыл чернильное пятно пальцем. Простые действия успокаивали. А спокойствие требовалось, чтобы продолжить беседу. В конце концов, не хватало еще, чтобы какая-то особа, пусть и излишне наглая для своих юных лет, стала причиной внеочередного выброса.
– Вы… – Мэйнфорд вытащил костяной шар и сжал его в кулаке. – Вы вообще представляете, чем мы здесь занимаемся?
– Да.
Сухо. Коротко.
