также молчали внешне, но на самом деле они не молчали. Они постоянно думали: «Почему Будда молчит?» Они смотрели друг на друга, общаясь жестами: «Что случилось с Буддой? Неужели он сошел с ума? Он никогда раньше не молчал».
Никто не молчал. Только Махакашьяпа среди всех собравшихся десяти тысяч учеников, молчал. Его ничего не волновало. Он не думал. Будда смотрел на цветок, а Махакашьяпа смотрел на Будду. А вы не можете найти такого великолепного цветка, как Будда. Это было самое значительное цветение человеческого сознания. Итак, Будда продолжал смотреть на цветок, а Махакашьяпа продолжал смотреть на Будду. Лишь два человека не думали. Будда не думал, он смотрел, и Махакашьяпа не думал, он тоже смотрел. Это та причина, по которой он смог получить.
А вторая причина была в том, что он засмеялся. Если молчание не может стать праздником, если тишина не может стать танцем, если тишина не может стать экстазом, то она патологическая. Тогда она превратится в печаль. Тогда она превратится в болезнь. Тогда тишина не будет живой, она будет мертвой.
Вы можете молчать, когда умрете, но тогда вы не получите милость Будды. Тогда божественное не может спуститься на вас. Божественное нуждается в двух вещах: в тишине и в танцующей тишине, в живой тишине. И в это мгновение он был и тем, и другим. Он молчал, но когда все стали серьезными, он рассмеялся. Будда излил себя, это не послание. Обретите эти две вещи, тогда я смогу перелить себя в вас. Молчите, и не делайте это печальным. Смейтесь и танцуйте. Тишина должна быть подобной тишине ребенка, она должна быть полна энергии, вибрировать, быть экстатичной. Она не должна быть мертвой. Только тогда то, что сделал Будда с Махакашьяпой, может быть сделано с вами.
Все мое усилие направлено на то, что однажды кто-то может стать Махакашьяпой. Но это не послание.
Нет, сутры Патанджали, совершенно чистые. Никто никогда ничего не изменял в них. И есть причины, по которым это не может быть сделано. Во-первых, Йога Сутры Патанджали — не популярные писания. Это не Гита, это не Рамаяна, не Библия. Обычные массы людей не интересуются ими. Когда обычные люди интересуются чем-то, они делают это нечистым. Так должно быть, потому что тогда писания должны соответствовать их уровню. Йога Сутры Патанджали предназначались лишь для экспертов. Лишь немногие избранные интересовались ими.
Не каждый будет ими интересоваться. И если случайно у вас есть эти Сутры, вы сможете прочитать лишь несколько страниц, а потом вы выбросите эту книгу. Это не для вас. Это не история, не спектакль, не аллегория. Они не простые, это научный трактат, лишь для избранных.
И способ, посредством которого они были написаны таков, что те, кто не готов к ним, автоматически повернутся к ним спиной. Подобный случай произошел в этом веке с Гурджиевым. Тридцать лет он писал одну книгу. Но человек такого ранга, как Гурджиев, мог бы сделать эту работу за три дня. Даже трех дней было бы много. Так и сделал Лао Цзы. Он написал за три дня трактат Дао Дэ Дзин. Гурджиев также мог написать свою книгу за три дня, у него не было трудностей. Но тридцать лет он писал свою первую книгу. И что он делал? Он писал одну главу и потом читал ее перед учениками. Ученики слушали главу, а он смотрел на учеников. Если они могли понять ее, он ее менял. Таково было условие. Если они могли понять ее, он ее менял. Если он видел, что они следуют ей, он считал, что она неправильна. За тридцать лет каждую главу прочитали тысячи раз. И каждый раз он наблюдал за ними. Когда книга стала такой, что ее невозможно было понять, когда никто не мог понять ее, тогда...
Даже очень разумные люди должны были прочитать ее, по крайней мере, семь раз, и лишь тогда проблески понимания начинали приходить к ним. И тогда это также были лишь проблески. Если они хотел проникнуть еще глубже, им приходилось практиковать все, что он говорил. И благодаря практике, смысл становился ясным. И целая жизнь уходила на понимание того, что было в ней написано.
К таким книгам невозможно давать комментарии. На самом деле, есть лишь немногие люди, которые прочитали первую книгу Гурджиева полностью. Это трудно, в ней была тысяча страниц. Поэтому, когда первое издание было напечатано, он опубликовал его с условием: только первые сто страниц были разрезаны, все остальные страницы были запечатаны. Были обрезаны лишь сто страниц. Причем на книге было написано, что если вы прочитали первые сто страниц и хотите прочитать дальше, тогда обрежьте остальные страницы. Иначе вы можете вернуть ее издателю и получить обратно свои деньги.
И говорится, что есть лишь немного людей, которые прочитали книгу полностью. Она написана таким образом, что немедленно вызывает утомление. Вы читаете двадцать, двадцать пять страниц, и этого достаточно для вас, все кажется таким сумасшедшим.
Сутры Патанджали точно такие же. Там есть лишь суть. Кто-то спросил у меня: «Сутры Патанджали сконденсированы...» Как раз вчера кто-то пришел и сказал: «...а вы так много говорите об этих сутрах». Мне приходится, потому что его семя проросло и превратилось в дерево.
Каждая сутра сконденсирована. Вы не можете сделать ничего с ней. И никого это не интересует. Это был один из методов для того, чтобы книга всегда оставалась чистой. И многие тысячи лет эту книгу никто не писал, она просто передавалась от учителя к ученику. Она передавалась от одного человека к другому просто по памяти. Она не была записана, поэтому никто не мог ничего сделать с ней. Это была священная память, которая хранилась так. И даже, когда эта книга была записана, она была записана так, что если вы что-то добавляли к ней хоть что-то, это немедленно можно было обнаружить.
Только такие люди как Патанджали могли сделать это, вы не могли этого сделать. Просто представьте, если бы перед вами положили одну из формул Эйнштейна, что бы вы могли с ней сделать? Если бы вы хоть что-то сделали, это тотчас же можно бы было обнаружить. Пока ум, подобный уму Эйнштейна не начнет действовать, с ней ничто нельзя сделать, вы этого не можете. Эта формула совершенна. Ничего нельзя добавить. Ничто нельзя стереть в ней. Она сама по себе представляет собой единство. Что бы вы ни делали, это немедленно станет ясным.
Есть такие важные формулы. Если вы добавите хоть одно слово, каждый, кто практикует йогу, немедленно поймет, что это неправильно.
Я расскажу вам одну историю. Это случилось в этом столетии. Один из величайших поэтов Индии, Рабиндранат Тагор, перевел свою книгу, Гитанджали, с бенгали на английский. Он сам перевел ее. И потом он немного сомневался, хорош ли этот перевод, или нет. Поэтому он спросил у Эндрюса, одного из учеников и друзей Махатмы Ганди: «Просто прочти, как тебе перевод?» Эндрюс не был поэтом, он был хорошо образованным англичанином, который знал язык, грамматику и все остальное. Но он не был поэтом.
Поэтому в четырех местах, он предложил Рабиндранату изменить слова. Он сказал: «Измени несколько слов, они не соответствуют правилам грамматики, и англичане не поймут их». И тогда Рабиндранат просто изменил то, что посоветовал ему изменить Эндрюс. Он изменил четыре слова в переводе. Потом он поехал в Лондон, и впервые на собрании поэтов, один из английских поэтов того времени, Йетс, устроил это собрание. И впервые был прочитан этот перевод.
Когда весь перевод был прочитан, все слушали. Рабиндранат спросил: «У вас есть какие-то предложения? Потому что это перевод, английский — это не мой родной язык».
И это очень трудно — переводить поэзию. Йетс, который был поэтом того же ранга, как и Рабиндранат, сказал: «Есть лишь четыре места, в которых что-то неправильно». И это были в точности те самые места, те самые четыре слова, которые посоветовал изменить Эндрюс!
Рабиндранат не мог в это поверить. Он сказал: «Как, как ты смог это обнаружить? Потому что, как раз эти четыре слова перевел не я. Их посоветовал мне использовать Эндрюс». Йетс ответил: «Вся поэзия льется как поток. Лишь эти четыре слова как камни. Поток нарушился. Кажется, что кто-то другой потрудился над ними. Твой язык, может быть, и не соответствует грамматике, твой язык нельзя назвать стопроцентно правильным. Так и не может быть. Это мы можем понять. Но это стопроцентная поэзия. Но эти четыре слова написаны школьным учителем. Грамматика стала правильной, но поэзия исчезла».
С Патанджали вы не можете сделать все, что хотите. Каждый, кто занимается йогой, может легко это
