стал очень хорошим человеком. Смотри на эти записи'. Записывающий ангел открыл свою огромную книгу, поводил по ней пальцем от одной страницы к другой. 'Посмотри: хорошие деяния, хорошие деяния, хорошие деяния. Гинзбург, ты нагружен хорошими деяниями'.
Но когда он переворачивал страницы, внезапно записывающий ангел замолк, и его лицо стало выражать какое-то беспокойство. В, конце концов, он закрыл книгу и сказал: 'Гинзбург, у нас неприятности'. 'Почему?' — спросил Гинзбург в ужасе. 'Я вначале не понял этого, но только теперь до меня дошло. Ты не делал ничего плохого, одно только хорошее. У тебя нет ни одного греха'. 'Но разве не в этом весь смысл?' — спросил Гинзбург. 'Ну, по-своему ты прав, — сказал записывающий ангел, — но практика показывает, что должны быть какие-то грехи. Вот этот парень, например, хороший человек, но он совершил, по крайней мере, один грех, настоящий грех, и если теперь ты попадешь сюда без единого греха, все тебе начнут завидовать, и возникнут нехорошие чувства. Все начнут бормотать и перешептываться. Короче говоря, ты принесешь зло и неудовлетворенность в рай'. 'Что же тогда делать? Что я должен делать?' — спросил Гинзбург. 'Я скажу тебе, что ты должен делать, — сказал записывающий ангел. — Это, конечно, необычно, но, может быть, это поможет. Я вырву последнюю страницу этих записей, и у тебя появится еще шесть часов жизни, и у тебя появится шанс. Пожалуйста, Гинзбург, соверши какой-нибудь грех, настоящий грех, и тогда возвращайся обратно'. Сказано — сделано, и вскоре Гинзбург внезапно обнаружил себя в своем родном городе. У него были еще несколько часов, за которые он должен был совершить грех, и он, естественно отчаянно стремился сделать этот грех, потому что он хотел попасть в рай. Но какой грех он мог совершить? Он был таким благочестивым. Он даже с трудом понимал, что такое грех. Очень много размышляя, он вспомнил, что если заняться сексом с какой-то женщиной, не со своей женой, а с другой женщиной, то это будет грехом. Но, кроме того, он увидел, как мимо него проходили незамужние женщины и бросали на него многозначительные взгляды, которые он, естественно, игнорировал, будучи очень благочестивым.
Но время бежало быстро, и он решил не игнорировать их. С решительностью он подошел к дому одной молодой женщины, мисс Левина, и постучался. Она открыла дверь, увидела, что он стоит, и сказала с удивлением: 'Почему, мистер Гинзбург? Я слышала, что вы очень больны. Я боялась, что вы умираете, но вы выглядите совершенно здоровым'. 'Да, со мной все в порядке, — сказал Гинзбург. — Могу я войти?' 'Естественно', — сказала мисс Левина с радостью и закрыла дверь за ним. То, что случилось потом, было неизбежно. Практически не оставалось времени, и они грешили, и мистер Гинзбург ожидал вхождения в рай. И он был полон энтузиазма, получить то, что упустил в жизни. Он хотел, чтобы это был настоящий грех. Он хотел совершить нечто, что действительно удовлетворит этого записывающего ангела. И Гинзбург решил не спешить. Он продолжал заниматься любовью с мисс Левиной до тех пор, пока внутренний голос не сказал ему, что скоро наступит время покидать этот мир. Тогда Гинзбург поднялся с кровати и извинился. 'Мисс Левина, — сказал он, — теперь я должен покинуть вас. У меня важные дела'. Но мисс Левина, улыбнувшись ему с кровати, пробормотала мягко: 'О, мистер Гинзбург, дорогой. Какое прекрасное дело вы сделали благодаря тому, что зашли сегодня ко мне'.
Какое прекрасное дело! Бедный Гинзбург. Не привыкайте так к хорошему. Не привыкайте. Не будьте механистичными. Не спрашивайте, как культивировать эту привычку жизни в настоящее мгновение. Это не привычка совершенно, это осознанность.
Нет ничего другого. Прошлое ушло, будущее еще не пришло. Разве вы можете жить прошлым, которое уже ушло? Как вы можете жить в нем? Разве вы можете жить в будущем, которое еще не наступило? Как вы можете жить в нем? Это простое понимание, понимание того, что единственная, возможная жизнь - в настоящем. Не нужно привыкать к этому. Это не имеет никакого отношения к религии, не имеет ничего общего с ней. Эта простота, это разум. Прошлое ушло — как вы можете жить в нем? Будущее еще не наступило — как вы можете жить в нем? Нужно просто немного разума, чтобы понять это.
Только настоящее есть. Все, что есть — это настоящее. Нет ничего другого. Поэтому живите в нем, если вы хотите жить. Если вы будете думать о прошлом или о будущем, вы будете терять настоящее, а когда оно превратится в прошлое, вы начнете думать о нем, а когда оно было в будущем, вы планировали его, а когда оно наступает, вас нет. Вы либо вспоминаете что-то, либо воображаете. Отбросьте память и воображение, будьте здесь и сейчас. Это не вопрос привычки: как вы можете быть здесь и сейчас по привычке? Привычка идет из прошлого, привычка тянет вас в прошлое. Вы не можете превратить это в дисциплину. Но тогда вы делаете это в будущем, вы ждете: 'Сегодня я буду культивировать эту привычку, а завтра я буду наслаждаться'. Но снова вы находитесь в будущем.
Привычка — это не вопрос, это не имеет отношения к тому, чтобы жить здесь и сейчас. Просто станьте бдительными. Если вы едите, просто ешьте. Пусть все ваше бытие будет поглощено этим действием. Если вы занимаетесь любовью, станьте Шивой и позвольте вашей супруге быть Деви. Любите, и путь все Боги наблюдают, приходят и уходят — пусть вас это не беспокоит. Все, что вы делаете... Когда вы идете по улице, просто идите, наслаждайтесь дуновением ветра, солнцем, деревьями. Пусть все это будет настоящим.
И помните: я не рассказываю вам, чтобы вы это практиковали. Вы должны это делать немедленно, без какой-либо практики. Это может быть сделано немедленно, для этого нужно лишь немного разума. Привычки, культивация чего-то — для глупых людей, потому что они не могут жить разумно. Им нужно пользоваться помощью привычек, дисциплины, того или этого. Но если вы разумны — а я вижу, что вы разумны, я вижу, что вы — это обещание, то вам не нужны ни привычки, ни дисциплина. Начинайте сразу. Не спрашивайте как. Начинайте прямо сейчас. Слушайте меня, просто слушайте. Многие из вас будут думать, а не слушать, будут сравнивать то, что я говорю, с вашими собственными предрассудками.
Человек, который задал этот вопрос, не слушает меня. Я могу это сказать с абсолютной уверенностью. Я даже не знаю, кто задал этот вопрос. Откуда происходит моя уверенность? Потому что я сразу могу понять, что этот вопрос задает ум. Он чувствует гнев и раздражение.
Люди задают вопросы для того, чтобы их утешали, успокаивали, но я здесь не для того, чтобы утешать и успокаивать вас. Я здесь для того, чтобы принести вам такие беспокойства, чтобы вы отбросили, чтобы просто из отвращения вы отбросили все ваши стратегии. Я совершенно определен, настолько определенен, насколько это случилось однажды.
Шейх Фарид, суфийский мистик, был приглашен к королю. Он отправился к нему, и король сказал: 'Я слышал много чудес о тебе, и если ты действительно говоришь, что ты великий святой и мистик, покажи мне какие-нибудь чудеса, потому что духовные люди всегда показывают чудеса'.
Фарид посмотрело в глаза короля, и сказал: 'Я могу прочитать твои мысли. Или, например, я могу сказать: какая мысль сейчас посетила твой ум. Это мысль, что ты не можешь поверить. Я могу читать твои мысли, и в настоящее мгновение я могу прочитать в твоей голове то, что ты не сможешь поверить в мои чудеса. Ты говоришь внутри: «Я не смогу и не захочу поверить в это. «Я прав или нет?' Король сказал: 'Ты поймал меня'.
Человек, который задавал этот вопрос, должно быть, чувствовал огромное раздражение. Но в этом случае вы упускаете, потому что из-за раздражения вы не можете слушать меня, вы не можете быть здесь и сейчас.
Четвертый вопрос:
Этот вопрос от Анурага. Если он понял, что я шутил, то он, должно быть, просветленный.
