скоплений мерцали две луны? Как описать всю красоту идущего на посадку белоснежного галактического лайнера? Что уж говорить о бесконечном метеоритном дожде, расцвеченном красным, голубым и желтым…
Допив свое пиво, Артемьев спустился на улицу и затерялся в толпе. Мимо, забавно переваливаясь, прошел маленький зеленый Йода, духовный лидер всех джедаев. Впереди, словно теннисный мячик, прыгал куда-то странный пушистый комок. Навстречу двигались андроиды и мутанты. К остановке подплыл транспортный катер и открыл двери. Люди, роботы и инопланетяне заходили и выходили из него. Над головой вспыхнули фонари.
Вдоволь нагулявшись по инопланетному городу, Егор пошел домой. По пути он завернул в булочную. Здесь он бывал, наверное, тысячу раз. Это он так думал. Переступив порог, Артемьев понял, что ошибся. За прилавком вместо милой девушки, чьей наготой несколько дней назад его соблазнял Шпеер, стоял двуглавый монстр. Это, видимо, про него однажды сказали: помесь бульдога, штопора и мотоциклетной коляски. Овальное вытянутое тело, состоящее из сотен шариков и складок, шесть коротеньких лапок, две головы на мощных шеях, покрытых костяными наростами, крючковатые зубы в несколько рядов.
На стеллажах вокруг лежали неведомые зверьки. Белые и черные, с лапками, плавниками и всевозможными чешуйками. Покупатели говорили, какой хлеб им нужен, двуглавый монстр брал того или иного зверька и выкладывал на прилавок. Артемьев понял, что покупка в таких декорациях выше его сил, и вернулся в реальный мир.
Купив хлеба, он побрел домой по знакомой, можно сказать, родной улице, счастливый от вида обычных тополей и кривых водосточных труб.
Лара была уже дома. Стоя за гладильной доской, она с остервенением утюжила штору. Лара терпеть не могла гладить. Как, впрочем, готовить, стирать и убираться.
А кто любит?
Егор разулся, прошел в комнату и, бросив жене «привет», устало опустился в кресло. Взгляд, словно в стену, уперся в спину девяностокилограммовой тетки. А ведь когда-то эта тетка была любимой женщиной. А еще раньше почти балериной.
– Вернулся? – по обыкновению не оборачиваясь к мужу, спросила Лара.
– Вернулся, – устало ответил Егор. Видения вымотали его.
– Что-то рано. Я тебя завтра ждала.
– Я сорвал твои планы?
– Мои – нет, – ухмыльнулась Лара. – Это твои, похоже, сорвались, раз раньше времени приехал.
– Соскучилась, – сочувственно протянул Егор. – Тебе было не с кем поругаться?
– Было бы по кому скучать. Так что, девки больше не принимают? Я что-то не вспомню случая, когда твои командировки заканчивались раньше времени.
«Нет, это невыносимо, – закрыв глаза, думал Егор. – Что же такое происходит с женщиной, после того как она выходит замуж?»
В голове тем временем всплыл образ юной прелестницы, какой была Лара в день их знакомства.
– Вместо того чтобы шляться черт-те где, лучше бы принял предложение Пыжикова и взял редакцию.
Егор достал терминал, чуть приоткрыл глаза. Пальцы уже привычно легли на клавиши.
Зафиксировать образ.
– Газета ему, видите ли, не нравится. Ну как же! Мы же не пишем для желтой прессы…
Определить объект.
– Мы ее даже в руки не берем. Брезгуем…
Произвести маркирование.
– И какой идиот первым назвал тебя образцом журналистской этики?
Воспроизвести образ.
«Куда делось это хрупкое тело? – с тоской думал Егор, разглядывая видение юной Лары. – Узкие плечики, стройные ножки, талию можно обхватить пальцами двух рук, соблазнительная попка. Тот же коротенький цветастый халатик, а не привычный уже мохнатый малахай».
– Ты же просто неудачник. Неспособный к принятию ответственных решений человек. А вывел из этого целую философию.
– Злишься, – устало повторил Егор. – Значит, соскучилась.
Лара на секунду обернулась вполоборота, усмехнулась глупости мужа, а Егору почудилось, что она ему улыбнулась. Перед его глазами стояла не сегодняшняя Лара, потолстевшая и постаревшая, а та, ради которой двадцать два года назад он прыгал
