– Ну… – протянул Женя. – Частично да.
– Что значит частично? – удивился полицейский.
– Лейтенант, мы ведь с тобой ровесники, поэтому давай без церемоний. Ну что плохого в том, что эти ребята порезвились на ночной улице, на которую не выходят окна жилых домов? Там же одни конторы. Живут они неподалеку, а на той же улице расположены их фирмочки и магазины. То есть они владельцы… Согласись, лучше поиграть рядом с домом, чем переться через весь город на отведенный пустырь да еще ждать то время, когда подойдет твоя очередь. Кто-то после работы пьет пиво, кто-то играет в домино, а эти ребята играют в Видениях. Радоваться нужно, что население чем-то занято. Что они кромсают друг друга топорами в иллюзиях, а не на улицах города.
Женя не боялся взысканий со стороны своего начальства за то, что немного отступил от инструкции и не пресек нарушение немедленно. Те, кто два-три раза в неделю по ночам играл в Видениях на улицах, вряд ли поедут за город. А значит, не оплатят использование оборудования компании. Следовательно, от этих нарушений фирма не потеряет прибыль.
– Странная у тебя логика, – сказал лейтенант. – Если все обстоит так, как ты говоришь, то тогда зачем эти сорок четыре статьи в административном кодексе, которые продавила ваша корпорация? Зачем совместные патрули?
– Затем, чтобы люди вконец не обнаглели. Правила всегда сильны исключениями.
– Закон один для всех, – настаивал лейтенант.
– Точно, – согласился Женя. – Но те, кто его нарушает, считают себя более свободными, чем те, кто живет по закону. Понимаешь, о чем я?
– Нет, – искренне сказал лейтенант.
Женя вздохнул, собираясь с мыслями, и, решив зайти с другого края, продолжил полушепотом на ухо лейтенанту:
– Любой нарушитель закона больше доверит такому же, как он, нарушителю, чем добропорядочному гражданину. А от кражи пирожков до вскрытого автогеном банковского сейфа один шаг. Про левые чипы что-нибудь слышал?
– Ну.
– Гну. Кому пираты должны их продавать? Уж не домохозяйкам ли?
– И домохозяйкам тоже, – сказал лейтенант. – Сэкономить тридцать-сорок процентов, на покупке чипа и терминала совсем неплохо. Другое дело – моральная сторона вопроса. Плюс страх перед законом.
– Отследить левые чипы, конечно, легко, но что, черт возьми, делать дальше? Арестовывать каждого владельца? Так они имеют право засунуть в свою башку все, что угодно. Чтобы обвинить в использовании контрафактного чипа, нужно провести его экспертизу, а он имплантирован в мозг. Как его достать без согласия владельца? По суду? Перспектива длинная и неоднозначная. А тут я, можно сказать, своими руками создал ситуацию… Ну, как рыбак набросал подкормки и теперь сижу, жду, когда клюнет. Раз парни нарушают закон в малом, возможно, они пойдут по этой дорожке немного дальше и купят левое оборудование. Я ждал появления продавца левым товаром.
– Ну а зачем тогда дал сигнал тревоги, не дождавшись продавца? – не понимал лейтенант. – Зачем нужно было дергать наш патруль? У нас хватает и более серьезных поводов для выезда.
– Затем, что один придурок вторгся в чужие видения плюс использовал не соответствующие программе возможности. Он расстрелял рыцарей из автомата.
Лейтенант задумался.
– Вторжение в чужие видения – серьезное преступление, – согласился полицейский. – Только сдается мне, что этот парень не ломал защиту, а просто подключился к открытому каналу и все.
– В частных видениях коммуникационный канал может быть открытым, – согласился Женя. – В коллективных – только защищенный. Чтобы подключиться к гейту, нужен код доступа и разрешение администратора Видений. Потому что, произойди с одним из пользователей несчастный случай, его можно привлечь к ответственности. Если всего этого нет, то необходимо иметь нестандартное оборудование, которое мы не продаем в магазинах кому попало. Даже у наших технарей далеко не у каждого есть к нему доступ.
– Мы проверили нарушителя по базе данных, – признался лейтенант. – Некто Артур Подмышкин. У него хвост в шестьдесят три задержания за несанкционированные вторжения в частные видения.
– Рецидивист?
– Отъявленный. Он прошел две экспертизы в институте Сербского.
– И его до сих пор не закрыли? – не верил Женя.
Лейтенант не имел ни малейшего желания продолжать этот разговор. Он вообще считал всех сотрудников корпорации
