– Курсором задайте границы его движения, если это, скажем, собака. В диалоговом окне можете задать программу простыми словами. Например, бегать, лежать, играть с мячиком. А теперь нажмите клавишу «воспроизвести образ».
Егор нажал и посмотрел направо.
Получилось.
Черт возьми, получилось!
– Хе-хе! Получилось! Здорово. Как живой.
Артемьев обернулся, посмотрел на Антона в ожидании оценки его первого самостоятельного динамичного видения.
– А чего вы ждете? – спросил Антон. – Я понятия не имею, чего вы там нагородили. Это ведь ваши видения. Я, как и прежде, сижу в той же комнате, ем из простой тарелки, пью из стеклянного бокала. Ваш-то бокал, я подозреваю, ровесник Екатерины Великой?
Сложно в точности сказать, что в тот миг испытывал Артемьев. Ему нравились ощущения, что дарили Видения. И главное, ощущение реальности увиденного было стопроцентным. Вокруг стола с винтовкой наперевес чеканил шаг Гитлер, охраняющий покой врача и пациента.
Осознание того, что видения никому кроме тебя не доступны, что ты владеешь чем-то, чего пока что нет ни у кого, только усиливало удовольствие.
– Если позволите, я бы взглянул, что вы там наваяли.
Егор передал Антону терминал.
– Хм… Остроумно. Хотите, здесь появятся ваши дети? Просто подумайте о них.
Егор закрыл глаза.
– Образ чрезвычайно четкий, – сказал Антон. – Вы, наверное, очень их любите. Теперь дайте мне несколько минут на отладку. Я не хочу делать дешевую поделку того, что вам дорого.
Пока Антон возился с терминалом, Егор пытался завтракать.
Как и расписывал Шпеер, Видения были потрясающей штукой. Ничего подобного до сих пор не существовало. Стереофильмы, виртуальная реальность, подвижная голография – игрушки по сравнению с Видениями.
– Ну, вот и готово, – объявил Антон. – Обернитесь.
Егор обернулся и замер с чашкой кофе в руках. Там, где пять минут назад взад-вперед ходил Гитлер, в песочнице играли дети. ЕГО дети. Им было пять и четыре года. Каждый раз, когда Егор вспоминал Ивана и Любашу, к нему приходил именно этот образ. Жаркое лето. Он сидит на лавочке во дворе своего дома, в тени кленов, и читает черновик статьи. Ваня и Любаша играют в песочнице, строят башню.
– Пожалуй, это не самая удачная опция, – холодно сказал Егор. – Много отцов после развода живут вдалеке от своих детей. Кто-то остался один, когда дети создали свою семью и уехали из дома. Подобные видения могут довести до суицида. В мире очень много одиноких людей.
– Быть может, Видения – это панацея от тоски и одиночества? – спросил Антон, возвращая Егору терминал. – Вы правы, в мире действительно очень много одиноких. По желанию пользователь может воспользоваться услугами наших специалистов, и мы отладим ему любой образ с точностью до девятого знака после запятой.
«Скоты, – подумал Егор. – Вот на чем они собираются делать деньги. На тоске!»
Артемьев пододвинул к себе терминал. Через несколько секунд у Антона вместо головы появилась задница. Достаточно забавно было наблюдать за тем, как человек, сидящий напротив тебя, запихивает в задницу ломтик сыра.
– Что вы там мне приделали? – заметив на лице Артемьева ухмылку, спросил Антон и подлил себе кофе. – Голову осла?
– Нет, – сказал Егор. – Я всего лишь обрил вас налысо.
После завтрака Антон сделал обзорную демонстрацию возможностей продукта ВИДЕНИЯ, научил Егора пользоваться библиотекой терминала, показал, как правильно подбирать расстояние, создавать комбинированные образы. И многое, многое другое.
В обращении Видения были достаточно просты.
Через хрусталик, который, как и любая линза, дает перевернутое изображение, картинка попадает на сетчатку глаза, оттуда по зрительным нервам идет в затылочную часть мозга. Там увиденное анализируется, и обработанная информация передается на нанокомпьютер. Тот в свою очередь тоже обрабатывает информацию, трансформирует ее по заданной программе, после чего накладывает видение на топографическую модель реальности. На экране терминала Егор курсором выбирал объект, который собирался изменить, маркировал его и задавал параметры трансформации из собственного подсознания или из библиотеки
