и сделала вид, что они даже незнакомы. Он тоже боялся, что Артемьев может ошибаться, только боялся значительно меньше, чем сам Артемьев. Ветров верил в Бога и знал, что ему придется ответить. Даже в праведных войнах далеко не все жертвы заслуживают смерти. Но там была служба, верность присяге. Значит, только половина вины. Сейчас тоже была только половина, не он решал, кому умереть, не он распоряжался чужой жизнью. Но и первой половины хватило бы по макушку. Раз уж все равно отвечать, так почему бы не заработать на своем грехе? К тому же Ветров тоже верил, что все-таки делает правильное дело. Он считал, что нечестно всю ответственность о наказании за зло, творимое на земле, валить на плечи Господа. Очень многое в руках человека. Наказав подлеца, ты ограждаешь кого-то от тех подлостей, которые он мог бы совершить, мешаешь ему испортить чью-то жизнь. Смерть – это, конечно, крайность, но… Не за карточные фокусы Ветров стрелял, резал, взрывал.
– Знаешь, считай лучше, что я сумасшедший, – сдвинув брови, сказал Артемьев. – Что мне нравится держать в руках нить чьей-то жизни. И обрывать ее по собственной прихоти.
– Сумасшедший – это я, – отозвался Ветров. – Это я убиваю за деньги. Зачем это тебе нужно, я все еще не понимаю.
– Кто-то должен остановить эту мразь. Хоть немного очистить воздух от скверны. Почему не я?
– На спецподготовке, когда меня думали определить в диверсанты, с нами психолог работал. Так вот та хрень, что ты мне рассказал, кажется, называется бред мессианства.
– Ты знаешь, я сейчас в таком положении, что мне действительно плевать. Эта мразь украла сто шесть миллионов из фонда, предназначенного на компенсацию лечения пострадавшим от взрыва на химкомбинате в Вилючинске. Он же выдал разрешение на захоронение биологических отходов в Восточно-сибирской тайге. И чихать он хотел, что в том же районе берут начало шесть рек, из которых через пятьсот километров, ниже по течению, совершают водозабор для населенных пунктов в общей сложности на миллион шестьсот тысяч триста сорок человек. Наш последний клиент по пьянке выехал на тротуар и снес автобусную остановку. Шесть человек погибли, девять попали в больницу, двое на всю жизнь остались инвалидами. У него шестнадцать протоколов за пьяную езду. Дважды у него отбирали права. Но папа – замгубернатора. Присяжные отмели практически все доказательства, а судья на этом основании дал мальчику два года условно.
– Главное, чтобы папа не стал бить копытом и не докопался, кто зарезал его отпрыска, – сказал Ветров.
– Начальнику местной полиции объяснили, что для общественного спокойствия будет лучше, если причина смерти так и останется следствием ограбления. Да там и убеждать особенно не пришлось. То, что парнишка был подонком, знал не только я.
– Кстати о подонках, – сказал Ветров. – Есть у меня на примете один. Давно руки чешутся пустить ему кровь.
– Ты хочешь, чтобы я тебе за него заплатил? – удивленно вскинув брови, спросил Артемьев.
– Я хочу, чтобы ты прикрыл тылы, если запахнет жареным.
– Даже так… И как фамилия победителя лотереи?
– Епишев.
Артемьев хотел уточнить, тот ли это Епишев, про которого он подумал, но, взглянув в глаза Ветрова, понял, что именно он.
– Ну а что, давай попробуем. Почему мне можно выбирать, а тебе нельзя? – усмехнулся Артемьев.
Глава XIII
Свернув с МКАД, Женя миновал трехуровневую развязку и по зеленому асфальту покатил в сторону «Цветочного городка». Это был новый микрорайон, построенный буквально за несколько месяцев, как это принято говорить, «с нуля». Раньше на этом месте был заболоченный луг, но пару лет назад компания-застройщик «Уютный дом» выкупила его для своего очередного проекта.
Въезд в «Цветочный городок» был декорирован в лучших традициях мультиков Диснея. Миновав украшенные диковинными цветами арочные ворота, Женя двинулся по дороге, вымощенной розовым мрамором.
Двух– и трехэтажные дома, выкрашенные в пастельные тона, низкие белые заборчики, отделявшие участки, огромные вязы вдоль тротуаров, пышные фруктовые и цветочные сады. Жители городка, красивые и добродушные, прибирались возле своих домов, ухаживали за розовыми кустами и газоном. По тротуарам под неспешную беседу прогуливались мамаши с детишками и колясками.
Женя отключил Видения, и миловидная пелена спала.
