бухты Юрия и Тихую.
Корни рода генерала уходили в землю Крайнего Севера России по крайней мере на четыреста лет. Его предки, поморы, жили в Мурманской губернии, на Шпицбергене и на побережье Белого моря. Дед Степана Фомича одним из первых поселился на Камчатке, потом переехал на южное побережье острова Гукера, когда на севере начали раздавать по гектару земли для добровольных переселенцев, где и родился шестьдесят семь лет назад будущий начальник «Сокола».
От метро до жилого комплекса на двести квартир, венчающего скальное ребро Рубини, летели на флайт-такси местных аэролиний. Летели недолго, всего пять минут, но успели полюбоваться на поля мхов и лишайников вокруг города, на птичий базар – сотни чаек, буревестников и кайр чувствовали себя здесь вполне комфортно, – на скалы северного побережья острова, а Плетнёву посчастливилось заметить их обитателей – нерп.
«За нами наблюдают», – включил менар Плетнёв.
«Чую, – отозвался Иван. – Может быть, это наши парни?»
«Нет, доклады наших я получаю».
«Не зря ко мне в Управлении прицепили «комара». Хорошо бы вычислить глядунов, из какой они епархии».
«Попробуем».
Такси с двумя пассажирами (бойцы Плетнёва летели на другом флайте) спикировало на крышу дома, выстроенного в стиле «юрта», пожелало им приятного отдыха.
Вышли, разглядывая ряд машин на стоянке, среди которых выделялся белый аэрокар «БМВ» без номеров. Колпак машины был откинут, в кабине находились двое мужчин в гражданском, делающих вид, что любуются пейзажами острова.
«Сторожа?» – послал мысль Иван.
«Генеральская свита, – ответил Плетнёв. – Генерала стерегут федералы, он же под надзором».
Рядом опустилась жёлтая машина с тремя оперативниками Андрея.
– Ждите здесь, – сказал он им, переходя на обычную рацию.
Квартира Воеводиных занимала северную часть двадцать второго уровня. Лифт скользнул с высоты двадцать шестого этажа вниз, выпустил пассажиров.
Дверь открылась, как только они подошли к ней.
Квартира была четырёхкомнатной, с необычным решением внутреннего пространства: все комнаты и коридоры в ней были криволинейными, расчерченными по идеальным дугам.
Иван уже бывал в доме генерала и знал эту особенность, Плетнёв попал к нему в гости впервые, поэтому оглядывал интерьеры с интересом.
Воеводин вышел к ним в чёрном эскимосском халате с оленями, пробурчал:
– Вы опоздали на тридцать три минуты.
– Гицгер помариновал меня на двадцать минут больше, чем я рассчитывал, – виновато сказал Иван. – Пришлось изменить своё кредо.
– Что ещё за кредо?
– Откладывать на завтра всё, что можно.
– Удобное кредо.
– А потом мы посетили загон Косторезова.
– Хотите меня удивить?
– Не всё так плохо, Степан Фомич, как вы думаете, – усмехнулся Иван.
– То есть всё намного хуже? – поднял бровь хозяин, приглашая контрразведчиков в гостиную, полную старинных полок с книгами. Воеводин был библиофилом со стажем и привозил книги из всех мест России, куда забрасывала его судьба.
– У вас хорошее настроение? – с некоторым удивлением констатировал Иван.
– А почему оно должно быть плохим? Реакция Знающих была ожидаема, зато мы выявили ещё пару агентов. Кофеёчку сварить? Я один, жена на службе, дети в разных концах света.
– Напрассо, – сказал Плетнёв. – Если можно.
– Без проблем. Тебе?
– То же, с лаймом.
Воеводин не пошевелился, но через минуту, после того как все расселись вокруг стола с прозрачной столешницей, юркий киб приволок необходимый набор для кофе, и гости принялись смаковать напитки.
