жёлтых сосулек, довершали портрет незнакомки.
Что-то вдруг случилось.
Воеводин не сразу сообразил, что перестал слышать «упругое» присутствие включённого менара. Наступил приступ странной глухоты, будто его погрузили в ком ваты.
«Андрей?» – позвал Степан Фомич.
Никто не ответил. Связь отсутствовала, во всяком случае – мысленная.
Возбудился Серж:
«Мыслесвязь заблокирована, шеф! Включаю «вшинник»! Здесь пахнет псиной!» – Терафим имел в виду присутствие пси- излучателей. И хотя Воеводин считал себя хорошо защищённым от пси-нападения, в душу закрались сомнения.
Один из мужчин у окна, с ёжиком почти прозрачных волос, толстый, солидный, широколицый, уставился на Воеводина непропорционально маленькими глазками, словно увидел привидение.
Его сосед, молодой, черноглазый, черноволосый, с резкими чертами узкого, как лезвие, лица, улыбнулся.
Ни одного из них Воеводин не знал, хотя ему показалось, что молодой «павлин» кого-то ему напоминает.
Зато женщину он узнал сразу: она была еврокомиссаром Интерпола Филиппой Мохерини.
– Добрый день, господа, – поздоровался Степан Фомич.
Женщина картинно положила сигариллу на стол (её тотчас же подхватила выросшая из столешницы пепельница), так же картинно встала.
– Герр Воеводин?
Он невозмутимо поправил её:
– Генерал Воеводин, мадам.
Мужчины у окна переглянулись, но не ответили, продолжая изучать гостя.
Хозяин кабинета встал, небольшого роста, розовощёкий, с глазами навыкате (с приглаженной причёской он походил на Наполеона), однако приближаться к Воеводину не стал.
– Рады приветствовать вас, генерал. Садитесь, пожалуйста.
Между двумя столами из пола выросло ещё одно кресло.
– Благодарю вас, я постою, – отказался Воеводин. – Прежде всего хотелось бы выяснить, чем я заинтересовал генеральное прокурорство России. Моим делом занимались европейские и федеральные структуры.
– Ваше дело передано в следственные органы России, – заговорила Филиппа Мохерини трескучим голоском, по-русски, хотя и с акцентом. – Вы россиянин, следовательно, ваше дело подлежит российской юрисдикции.
– В таком случае с какой стати меня привезли на допрос в прокуратуру, а не в Следственный комитет?
– Вы всё-таки присядьте, генерал, – вкрадчивым голосом проговорил Чайкин. – Мы не собираемся вас допрашивать. Этим действительно будут заниматься специалисты. Мы же просто по-дружески побеседуем.
– По-дружески? – усмехнулся Воеводин. – Звучит многообещающе. Давайте побеседуем. – Он сел. – Слушаю вас.
Мохерини вернулась к столу, взяла сигариллу, приняла прежнюю позу.
Мужчины так и остались стоять спиной к окну.
На фоне далёкой синей перспективы залива мелькнул стреловидный силуэт, и у Степана Фомича отлегло от сердца: команда Плетнёва была рядом.
Чайкин сел на своё место.
– Чай, кофе, что-либо покрепче?
– Не теряйте времени, господа. Кстати, представьте мне ваш коллоквиумират. – Воеводин посмотрел на мужчин у окна.
– Комиссар по чрезвычайным ситуациям Средней Англии сэр Чарльз Фитцель.
Широколицый господин в чёрном коротко боднул воздух лбом.
– Глава службы безопасности Федеральной транспортной системы Фаттах дин Рашид эль Бай.
Черноволосый молодой человек кинул к виску два пальца, показав хищную улыбку.
Воеводин внимательно посмотрел на него. Подозрение, что он уже видел эту улыбку, вернулось вновь.
– Вы, случайно, не член правящей семьи Катарского Эмирата?
– Брат президента, – расцвёл широкой улыбкой черноволосый.
«Если Абд эль Бай – агент Знающих, то брат тоже может им служить, – мрачно заметил терафим. – Яблочко от вишенки недалеко падает».
