Что теперь будет?
Рылу-то она дорога была, и вряд ли только как память…
О, легок на помине…
Ройл сбежал вниз, как слетел, упал на колени рядом с женщиной, поднял ее голову…
– Дайрин! Дайри, не пугай меня! Ну же, очнись, девочка! Очнись!
Он уже понимал, что надежды нет, тело уже коченело, я отметил это по тому, как шевельнулась рука, но ему еще хотелось надеяться.
Увы…
Люди расступились в стороны, самые умные потихоньку исчезли в тенях, а вопящей служанке влепили две пощечины – и утащили от греха.
– Что тут происходит?
Колин был растрепан, зайка у него на плече недовольно поводила ушами, а засос на шее – откуда?
Вроде как никто из служанок к нему не бегает, я бы знал.
А кто?
Что за неучтенные девицы по замку мотаются, с Аделией, что ли, помирился?
Вряд ли.
– Дайрин умерла.
– Причина?
– Пока не знаю, надо тело осмотреть, а там – вот…
Горюющий Ройл не вызывал желания отодвинуть его в сторону и поинтересоваться причинами смерти девушки.
А вот и Аделия.
Прошествовала по лестнице, взглянула на Дайрин – и упала в обморок. Подхватывать было некому, так что сползла она достаточно шумно.
Ройл обернулся – и мы с Колином переглянулись. Такого выражения волчьей тоски я давно на человеческом лице не видел, а Колин и вовсе никогда. Плохо ему было – и это еще мягко сказано.
Плохо, тошно, он бы зубами кого-нибудь разорвал, только вот кого?
Не дуреху же леди, которая валяется в бессознательном виде на ступеньках?
Да и слуг поблизости не было. А вот мы с Колином…
Прежде чем Ройл успел хоть воздуха в грудь набрать, я шагнул вперед.
– Лорд Ройл, позвольте осмотреть тело на предмет убийства?
Мужчина как на стену налетел.
– Уб-бийства?
Даже забыл, что заорать хотел.
Я закивал с видом тупого служаки.
– Да, лорд.
Ройл резко встал.
– Смотри. Слуги! Стража!
Я не обращал внимания, разглядывая труп.
М-да…
Красивая она была.
Итак.
Упала с высоты, череп треснул, как орех. С лестницы?
Тогда должны быть ссадины. Синяки-то еще вопрос, а вот чтобы ссадин не было – не верю…
Я принялся осматривать тело внимательнее. Ага, вот здесь и здесь… и еще…
Да, это определенно лестница. И лететь она должна была с самого верха. Но почему никто ничего не услышал?
Она не кричала, не сопротивлялась: если бы она хваталась за что-то – а человек невольно пытается, – у нее бы и руки другие были, а так белые, нежные, без единого пятнышка…
Я принялся внимательно осматривать череп.
М-да, сейчас так и не скажешь…
