– Вы благородны, ваше величество. И ваш поступок очень умен.
Льстить ее высочество умела. А ее брат – торговаться.
Но наконец через пару недель мы сошлись на цифре, которая устроила всех. И принялись готовиться к королевской свадьбе.
Расходы, опять расходы. А у меня еще столько дорог, столько мест, где требуются деньги…
Невеста была… очаровательна? Да нет. Красива?
Не на мой вкус.
Больше всего Дариола напоминала именно ту самую стерлядь, только в кружевах и бриллиантах. На рыбу ее делали похожей и скошенный подбородок, и небольшие глазки, и выпяченная нижняя губа.
О душевных же качествах невесты мне доносили призраки.
Принцесса много молится, но судя по тому, что призракам ее молитва не мешает никак – по обязанности. Не молитва, в которую вообще-то душу вкладывают, а просто произнесенные слова. Откровенно принцесса говорила только один раз и только с братом.
– Дар, это так обязательно?
– Дарина, мы же все обговорили перед отъездом.
– Ну да! Но…
– Ты же понимаешь, что для Риолона…
– Да знаю я! Но это так тяжело…
– Дарина…
Дальше ничего толкового сказано не было, только слезы, с одной стороны, и утешение – с другой. Конечно, я ничего не заподозрил. Даже пожалел ее немного. Может, у нее в Риолоне любовь была. А тут – я. И замуж выходить надо по государственным интересам. Принцесса же.
А любви хочется…
Даже дал себе слово ее не обижать. Идиот вислоухий.
Мы поженились и той же ночью… ну да. А чего ждать? Это ведь не нечисть, я точно знал. А наследник все же нужен.
В постели Дариола неожиданно оказалась очень страстной. Она царапалась, кусалась, взвизгивала… ну что ж. Хоть в одном пункте у нас разногласий не будет.
В постели их и не было. А вот во всем остальном…
Отгремели торжества. Уехали риолонцы. И только тогда, постепенно…
Дариола оказалась показательно набожной. Ее манера осуждать все, что не входило в догматы Храма, меня раздражала. А еще более раздражали попытки загнать в рамки уложений все окружающее. И все – и всех.
Надо было определенным образом одеваться – Храм и этикет. Кушать – этикет и Храм. Проводить время и развлекаться – Храм. Ходить, говорить, дружить – этикет. Даже ложиться в кровать – и то по установлениям Храма.
Нет, в кровати-то все было нормально. Но услышав впервые про запрет на близость из-за дня какой-то мученицы…
Вот так вот. Приходишь к жене, а тебе – извините, дорогой супруг, сегодня мой служитель мне не велит, ибо день усекновения главы Сизарды непорочной. Как я понял, эту Сизарду за то и… покритиковали, что или не дала, или не тому дала…
И что мне было делать?
Первый раз я согласился с женой.
И второй.
А на третий…
Заявил, что она совершенно права. Так что я пошел. И пошел.
В бордель.
Ничего такого я там, кстати, не делал. Просто сидел и беседовал с Элизой, но супруге донесли. И что тут началось!
Дарина визжала так, что мне показалось – у нее глаза вылетят. И как я мог! И я ее опозорил! И это великий грех! И мне надо на коленях молиться, чтобы…
Размечталась.
Дослушать я ее дослушал, лишний раз убеждаясь, что хорошее дело браком не назовут. И вежливо проинформировал жену, что это – ее проблемы. А я… Каждый раз, когда придется проводить ночь вне постели жены по ее религиозным убеждениям, буду
