накроют. А от запаха прямо желудок судорогой сводит! Суп-пюре из раковых шеек я даже отсюда опознаю. А потому заворачиваюсь в длинный купальный халат и направляюсь к столу.
– Алекс!
Дариола отмирает, понимая, что ее я пока не выгоняю.
Я плюхаюсь за стол и поднимаю крышку с первого блюда. Ум-м-м….
– Вы меня не слушаете!
– Я – ем.
Дариола шипит от гнева, но сказать что-то едкое не решается. Так-то.
– Я знаю о ваших планах.
– Да?
– Вы собираетесь подчинить Риолон.
– Я собираюсь сделать то, что хотели провернуть твой брат и отец. Закон воздаяния, знаешь ли. Не рой яму другому, падать больно будет, как говорят в народе.
– Для этого вам нужна я. И мои дети.
– Только дети.
– Без меня ваши притязания нелегитимны.
– Без детей, – поправляю я. В другой день я бы смолчал. Но сейчас Дариола выбрала самое неудачное время. Я наконец-то позволил себе расслабиться, позволил отдохнуть – и да! Я думал об Иннис!
А потому рыбье лицо женушки и ее белесые ресницы казались особенно неприятными.
И я не сдерживаюсь.
– Мне от тебя нужны только дети. Дашь мне их – останешься жива. В монастыре и под замком, но жить будешь. Нет? Казню прямо сейчас. Ты была выгодным браком – не более того, как и я для тебя. Но у тебя даже не хватило ума хранить верность мужу, которого ты приняла.
– Ты верность мне тоже не хранил!
– Ошибаешься.
– Ты ходил в бордель, я знаю!
– У меня не так много друзей, чтобы их забывать.
– Друзей?! Это теперь так называется?
Я отставляю пустую миску из-под супа и перехожу к жаркому. Пахнет просто упоительно…
– Госпожа Элиза действительно мой друг. Ей уже к пятидесяти – и у нас с ней ничего не было. Если тебя это интересует. Но у нее я могу отдохнуть, побеседовать с умным человеком, не выбирая выражений, в бордель стекается много интересных новостей – у меня были причины ее не оставлять. А вот у тебя не было причин требовать отчета. Ты ведь тоже писала своему… соловью сладкоголосому.
Дариола невольно кивает.
– Ты читал мои письма?
– Прочитал. Недавно. И что?
Письма она действительно писала, только не отправляла. Складывала в ящик стола рядом с дневником. Я к этому относился вполне равнодушно. Понятно, что Дариола не на дереве выросла, пока ее увлечение не идет дальше писем… пусть живет.
– Ты… мразь в короне! Ублюдок!
– Второе верно. Мать родила меня вне брака.
На миг я представляю реакцию Аргадона. «
Сдох бы со смеху. Точно.
– Весь в свою мать!
– Надеюсь. Так что ты хотела?
– Я прошу… Алекс, я мать твоего ребенка!
– И?
– Ко мне относятся хуже, чем к заключенным.
– Тебя не морят голодом, не держат на цепи, не пытают – что еще? – По глазам понимаю – многое. И усмехаюсь. – Понятно.
