не слишком предавались неуместному поклонению золотому тельцу, а все редкие украшения и драгоценные камни носили непосредственно на себе.
Кстати, именно по причине огромного количества мумий дворец получил от меня простенькое название «Общага». Надо же как-то среди них ориентироваться.
Меня лично не прельщало потрошить мумии и копаться в прахе. Тем более что для этого не было жизненной необходимости. Да и несовершеннолетнему вандалу, пока шли по улицам, попытался внушить мысль о недопустимости издевательства над тленом разумных. Дошло ли до него – не знаю, бегает себе, да и ладно, лишь бы мне не мешал и в какие-то неприятности не влез. В остальном он личность наблюдательная и сообразительная, отыщет нечто ценное или полезное, обязательно меня позовет и похвастается.
Меня сокровища не интересовали, а вот подвалы, залитые янтарем, притягивали к себе словно магнитом. Понималось прекрасно: именно там, внизу, находится все самое ценное в научном и наследственном плане цивилизации пупсов. В том числе и сокровищницы. Уж не знаю, как это и кому удалось превратить воздух в прозрачную твердь, но благодаря этому в тверди все сохранилось в идеальном состоянии. Не удивлюсь, если застывшие там тела при «разморозке» окажутся жизнеспособными. Или, что скорей всего, их еще будут колотить посмертные судороги.
Иначе говоря, раз кто-то «включил» моментальный процесс, то, наверное, можно так же его и «выключить», превращая прозрачную твердь в приемлемый для дыхания воздух. Как это сделать? Будет ли подобное в моих силах? Конечно, замахнуться на такое следует не сейчас и не скоро. И не с моими талантами. Это я понимал прекрасно и себе льстить не собирался. Подобный научный подвиг совершают напряженным усилием сотрудников целого научно-исследовательского института. А то и нескольких!
Но собрать все данные, взять пробы для анализов, произвести должные замеры следовало со всем прилежанием и тщанием. Чем больше образцов я доставлю в те самые воображаемые мною институты, тем быстрей результаты окажутся в моем распоряжении. Тем быстрей я могу начать очистку подвалов и разработку громоздящихся внутри «плюшек».
Могло показаться со стороны, что мои метания и непоследовательность действий характеризуют меня как человека ветреного и непостоянного. Ведь только уже найденные мною миры требовали от меня нескольких жизней для своего исследования. Тот же мир Бесконечного Козла, те же Просторы Вожделенной Охоты, тот же Дикий… и многие-многие другие вселенные обеспечивали меня интересной жизнью на века.
Только вот отныне появился небольшой нюанс, качественно меняя приоритеты переходов. Раньше, будучи в родной грозди миров, я пользовался только порталами. В мире Габраччи я впервые увидел в действии (да испытал на собственной коже, это болезненно) переносной портал. Беда, что там их было катастрофично мало, и не факт, что гении из числа измененных смогут построить нечто подобное.
Здесь же, как я предполагал, пупсы использовали третий тип порталов, у которых наверняка имелись адресные настройки. А я в подобных устройствах очень нуждался при претворении в жизнь моих великих, далеко идущих планов. Планы эти касались непосредственно родной Земли. Уж очень там хотелось навести порядок и восстановить попранную справедливость. А без вездесущего проникновения в любую точку нашей планеты нечего и браться за такие великие цели.
Потому и старался, вырубая куски янтаря. Потому и просвечивал «оком волхва» толщу перекрытий, стен, да и самой прозрачной субстанции. Наблюдал, сравнивал, запоминал…
Наверное, до ночи тут провозился, если бы нашедший меня Руд не напомнил:
– Бармалей, пора отправляться в следующий дворец.
На это я рассеянно покивал, соглашаясь, и пробормотал:
– Точно, задержались мы здесь… Пошли!
– Эй! Не так быстро! Ты мне должен помочь!
Только сейчас я обратил внимание на мальца и озадаченно хмыкнул. Сорванец все-таки отыскал некие сокровища или ценные вещи, потому что два огромных мешка из плотной ткани, набитые чем-то очень тяжелым, превратили его в горбатого и пузатого верблюда. Мало того! Из останков чего-то, напоминающего детскую коляску, он соорудил многоколесную повозку (сразу видно – родной брат нашего командного затейника Кулибина!). И вот эта повозка оказалась нагружена, словно телега с кочующими цыганами. Вряд ли я, со своими силами экселенса, ее смог бы сдвинуть с места. Тогда как юнец, пусть и красный от натуги, волок сей продукт своей безграничной жадности и показательного хомячества.
– Тебе что, куска медной трубы было мало? – но мальчишка моей иронии не понял:
– Это не мне, это сестрам на приданое.
Кстати, упомянутый мною кусок трубы лежал поверх упакованного на повозке добра. Но создание обоза пока никак не
