— И вот еще. Чтобы не вышло, как у меня, подумай заранее о преемнице. Скольких детей ты оставишь на суше, не важно, дело твое, но… К тому времени, как тебе придет пора занять мое место, ты будешь русалкой в самом расцвете сил и вполне еще сможешь обзавестись дочерью, чтобы учить ее с малолетства, с мягкой чешуи! А не так, как у меня получилось… мол, успеется еще, какие мои годы, сыновья есть и ладно! Не вышло, как видишь…
Я подумала: этот уговор вроде бы не таил в себе подводных камней, хотя…
— А что, если Эрвин не выживет? — спросила я негромко.
— Воспитаешь его наследника и племянников, как должно, а когда удостоверишься, что они не пропадут, тогда и вернешься, — ответила ведьма.
— Я согласна. Что мне нужно делать?
— Плыви за мной, — ответила она, разворачиваясь с тяжеловесной грацией, и черные волосы потянулись за ней длинным шлейфом. — Приготовься, сперва будет очень страшно, а потом — очень холодно…
Хорошо, что она предупредила! И то у меня чуть сердце не выпрыгнуло, когда я с размаху угодила во что-то вроде паутины, какую видела в саду, только очень прочную и не клейкую, а… вязкую, что ли? Я продиралась сквозь нее что было сил и чуть было не застряла. При мысли о том, что я могу навсегда остаться здесь, застыть и окаменеть, меня пробрало холодом. На восточных берегах находят янтарь — в нем попадаются рачки и крабы, насекомые и даже зверьки, каких теперь уже не водится на земле и в воде… Мне показалось, что я могу угодить в такую же ловушку, и через много-много лет, когда море вновь поменяется местами с сушей, кто-нибудь найдет русалку, вплавленную в прозрачный камень, открывшую рот в беззвучном крике о помощи, и будет долго гадать, что же за диво ему попалось…
Спасибо ведьме — она поймала меня за руку и выдернула… куда-то.
Здесь в самом деле было очень холодно, намного холоднее, чем в наших краях даже самой лютой зимой, а когда я взглянула вверх, то с изумлением обнаружила зеленоватую толщу льда. Судя по тому, как скудно проникал сквозь нее солнечный свет, лед был очень, очень толстым.
— Следуй за мной, — повторила ведьма, и я поспешила нагнать ее. — Вот сюда и попала бабушка, когда добралась до конца тоннеля. Тогда, судя по ее рассказам, лед был тоньше, а вот здесь, у берега, вода еще не замерзла, только плавала ледяная шуга… Посторонись-ка!
Я ринулась в сторону, увидев, как ведьма разворачивается для удара хвостом. Ох, похоже, эти украшения были нужны ей вовсе не для красоты: несколько ударов, силе которых позавидовал бы кашалот, и лед возле какой-то скалы дал трещину. Еще немного, и ведьме удалось-таки пробить отверстие, достаточное для того, чтобы обе мы сумели высунуться наружу. Я помогала, чем могла, отбрасывая подальше куски льда и обламывая края проруби…
— Вот отсюда пришел мой прадед, — только и сказала ведьма и, взяв меня под мышки, подняла повыше, чтобы я сумела оглядеться. Я могла бы выброситься на лед, да только мне совсем не хотелось примерзнуть к нему!
— Но…
Я взглянула по сторонам. Кругом, насколько хватало глаз, простиралась ледяная равнина. Небо было светло-серым, каким- то… вылинявшим, что ли, как старый парус на рыбацком баркасе. Солнце стояло почти в зените, и оно было не желтым, а белым, даже, мне показалось, голубоватым, но все равно выглядело тусклым. На него можно было смотреть, не щурясь, и оно светило, но совсем не грело.
Даже зимой, даже на дальнем севере солнце хоть немного, но пригревает, а это было холодным! И как такое возможно?
— Посмотри туда, — сказала ведьма, и я развернулась.
Совсем недалеко оказался скалистый берег. Вернее, я подумала, что он когда-то был скалистым, теперь-то его покрывала толстая корка льда. Кое-где можно было рассмотреть черные силуэты — это были деревья, покрытые снегом и льдом. Вот только у нас зимой, если взглянуть на прибрежный лесок, сразу чувствуется, что он живой, просто заснул до поры до времени, и как только придет весна, деревья стряхнут снег и сосульки, расправят ветви, зацветут…
Этот лес был мертвым. Наверно, когда-то это была настоящая чащоба, густая, зеленая, усеянная яркими цветами, но… Лес умер, не заснул по осени, а был убит жестоким морозом. Я могла разглядеть листья на ветвях — они не успели опасть! Такое бывает, если по осени неожиданно ударяют заморозки, но за ними обычно идет оттепель, и деревья освобождаются от летнего одеяния. Здесь же они просто застыли, будто стужа грянула внезапно и никогда больше не ослабевала.
Теперь я вовсе ничего не понимала.
— Бабушка была любопытна и упряма, — сказала ведьма, опустив меня в воду. Клянусь, подо льдом было намного теплее, чем снаружи! — Первый раз она плыла три дня и три ночи, решив, что где-нибудь льды закончатся. Увы, они становились лишь
