уж решила поискать дальше по тексту знакомые слова, но сперва дорисовать в уголке доски то, что начала: полураскрывшуюся розу в обрамлении вьюнка — похожая была на одной миниатюре в книге, но мне она показалась недостаточно живой… И увлеклась.
— Ой… — прошептала Анна у меня над ухом, и я чуть было не выронила грифель от неожиданности. — Это вы сами, сударыня? Ох, что я глупости говорю, голова моя дурная! Кому ж, кроме вас…
Она отступила на шаг и полюбовалась рисунком.
— Сразу видно даму благородную, — сказала Анна наконец. — Их всех рисовать учат и музицировать… ну, кому медведь на ухо не наступил! Вы, может, тоже умеете?
Я кивнула.
— А танцевать?
Это я тоже умела, успела выучиться даже самым сложным танцам, долго ли, так что снова кивнула.
— Ну вот, — снова кивнула Анна и повернула доску. — Эх, такой бы узор да вышить, вот красота бы получилась? А вы, сударыня, вышивать-то как… можете?
Я снова покачала головой:
— Не умеете? Или не любите?
Я показала на пальцах — второе. Не люблю… Хотя в самом деле — не умею. Но лучше об этом не упоминать: тут девушки, если родились в знатной семье, обучены этому искусству, а вдобавок умеют кроить и шить — если они чуть похуже происхождением, ну а крестьянке не уметь этого всего, да еще прясть и ткать вовсе зазорно!
— Ну что ж, дело хозяйское, — вздохнула Анна и добавила: — Сударыня, а можно, я эту доску возьму, а вам другую принесу? Внучке Мари покажу, пускай вышьет! А то так-то она мастерица, если по готовому узору, своей-то выдумки никакой. А так, глядишь…
Я подумала, потом взяла грифель, изобразила, будто рисую, и выразительно взглянула на служанку. Она нахмурилась, потом сообразила:
— Вы еще нарисовать можете? Ага… Тоже дело! Замучаешься целый день буквы выводить, а тут какая-никакая радость, верно, сударыня? Только я досок не напасусь: сразу-то не сотрешь, пока еще Мия сообразит, как это лучше вышить…
Анна снова задумалась, потом вдруг сказала:
— Вот что! Точно знаю, у его высочества в кабинете бумаги сколько угодно, да и у мастера Йохана тоже. Только к нему лучше не ходить, очень уж он сердит, а его высочество не осердится, если у него несколько листочков взять!
Я подняла руки, мол, не надо! Попадет-то Анне, не мне, с меня что возьмешь?
— Да не бойтесь, сударыня! — махнула она рукой.
Иногда мне казалось, будто служанка — моя ровесница, но если она говорит, что помнит хозяина маленьким ребенком, что была его кормилицей, то ей уже под сорок, а может, и больше! Ну, если принцу, конечно, не пятнадцать лет… Впрочем, по разговорам выходило, что он все-таки постарше.
— Я сбегаю сейчас, — добавила Анна, а я решительно встала. — Тоже пойдете?
Я кивнула и улыбнулась. Дескать, если проказничать, так уж вместе! А если поймают, сделаю вид, будто это я приказала… Хотя кто мог нас поймать, если хозяина не было дома?
В коридорах и впрямь было пустынно: должно быть, слуги грелись у очага на кухне.
— Отпереть двери я могу, — негромко сказала Анна и отцепила с внушительной связки кольцо с двумя ключами. — Его высочество только мне доверяет у себя прибираться. Другие, говорит, непременно все по-своему разложат, потом не найдешь ничего! Ну да увидите…
Я увидела, о да! В хозяйских покоях царил вдохновенный беспорядок: книги, бумаги, какие-то вещи были раскиданы повсюду, но владелец, должно быть, легко находил нужное.
— Что правда, то правда, прибираться замучаешься. — Анна словно прочла мои мысли. — Ничего с места на место переложить нельзя! Ну, я уж приловчилась за столько-то лет: подыму какую-нибудь книжку, пыль протру и на место кладу. Если чуть-чуть сдвинуть, его высочество не замечает… Сам, может, задел невзначай! Погодите-ка, сударыня, сейчас найду…
Она открыла какой-то шкаф и принялась перебирать содержимое, бормоча себе под нос, а я огляделась. Внимание мое привлек массивный письменный стол — по нему тоже были разбросаны бумаги, а чернильница наклонилась так, что грозила залить своим содержимым всё вокруг. Я подошла, поправила ее, немного запачкав пальцы, нечаянно смахнула рукавом какой-то листок и поспешила поднять его, чтобы вернуть на место.
«Здравствуй, Элиза!» — успела я прочитать (первое слово я выучила давно, а второе узнала — так звали героиню легенды
