подвале. Четыре клетки, вытянутые вдоль короткого коридора в дальнем конце от гауптвахты. Дверь на лестничной клетке деревянная, толщиной в два дюйма, со стальными прутьями с внутренней стороны.
– Номер в гостинице, – говорит Паркс.
Джустин думает, что он шутит, но потом видит, что нет, и приходит в ужас.
– Зачем нам запираться здесь? – напирает она. – Это ловушка. Здесь только один выход, и, как только мы запрем дверь, мы станем слепы. У нас не будет никакого способа посмотреть, что происходит выше.
– Все верно, – признает Паркс. – Но мы знаем, что нас ищут юнкеры. А теперь мы входим в область, имевшую самую большую плотность населения во всей стране. Где бы мы ни остановились, мы сохраним за собой определенный периметр. А закрытая стальная дверь – самый прочный периметр, что я могу придумать. Свет наших фонарей никто не увидит, а звуки, скорее всего, не достигнут поверхности. Мы останемся в безопасности, не привлекая лишнего внимания к себе. Трудно представить себе что-то получше.
Никто не спорит, все снимают рюкзаки и кладут их на пол. Колдуэлл падает спиной к стене, а затем скользит вниз и садится на корточки. Это ни разу не означает, что она согласна с Парксом. Просто она слишком устала, чтобы идти дальше. Рядовой Галлахер открывает последние несколько банок консервов из дома Уэйнрайта.
Это приказ, нет смысла спорить.
Они прикрывают дверь, чтобы можно было включить фонарики, но не запирают на замок; клаустрофобия уже проникла в них, и поворот ключа в замочной скважине кажется им безвозвратным шагом. Пока они едят, бессвязный разговор скатывается в тишину. Паркс, скорее всего, прав – их голоса не доносятся до поверхности, но внутри резонирующего убежища они звучат довольно громко.
Когда они заканчивают с едой, то по одному пропадают в караульном помещении, где справляют свои нужды. Там нет источников света, поэтому они получают что-то вроде личного пространства и личной жизни. Джустин понимает, что Мелани никогда не нужна была туалетная комната. Она смутно помнит, что на каком-то брифинге по прибытии на базу получила пакет с заметками Колдуэлл по пищеварительной системе голодных. Гриб поглощает и использует все, что съедает или выпивает человек. Нет необходимости справлять нужду, потому что нечего выводить из организма.
Паркс запирает наконец дверь. Ключ застревает в замке и проворачивается с большим трудом. Джустин представляет, что было бы с ними, если бы ключ сломался. Это, черт подери, твердая дверь.
Они разошлись по камерам. Колдуэлл и Галлахер взяли себе отдельные, Мелани спит вместе с Джустин, а Паркс – на коврике у лестницы с винтовкой наготове.
Когда последний фонарик выключается, тьма оседает на них, как будто имеет вес. Джустин не спит, а смотрит на нее.
49
Мелани думает: мечты сбываются, когда ты этого уже не так хочешь. Ты уже перестал мечтать об этом, поэтому сейчас чувствуешь себя отзвуком того, что волновало тебя когда-то в прошлом.
Она лежит в клетке, немного напоминающей ее камеру на базе. Но она здесь вместе с мисс Джустин, чье плечо касается ее спины, покачиваясь в такт дыханию. Счастье настолько ее переполняет, что кажется, она не вынесет больше.
Но здесь они не могут остаться жить. Это просто остановка на пути, полном неизвестности. Некоторая неизвестность внутри нее, а не в мире. Она голодная, и это чувство будет возвращаться вне зависимости от того, что она делает. Она должна быть в наручниках и наморднике, чтобы не съесть кого-нибудь случайно.
И жили они долго и счастливо.
Так закончилась история, которую она написала, но в реальном мире все закончится не так. Маяк не примет ее. Или примет и разрежет на кусочки. Счастливый конец для мисс Джустин не является таковым и для нее.
Ей вскоре придется оставить мисс Джустин и уйти одной, чтобы искать свое счастье. Она будет как Эней, сбежавший из Трои после ее падения, – он плавал в море, пока не причалил у Лация и не основал новую Трою, которая стала называться Римом.
Но теперь она серьезно сомневается в том, что принцы будут сражаться за нее где-нибудь в этом мире, который так красив, но полон старых и поломанных вещей. И она уже скучает по мисс Джей, хотя пока они вместе.
Она думает, что никого больше не будет любить так сильно.
50
Четвертый день – день чуда, которое сваливается на Кэролайн Колдуэлл с ясного неба.
Хотя оно не такое уж и ясное, если честно. Уже нет. Погода изменилась. Мелкий дождь промочил их одежду, еда закончилась, и все впали в уныние. Паркс беспокоится о зэд-блокаторе, когда раздает его всем. Помазав себя перед тем, как открыть дверь, они
