в идеальном порядке, подшиты и пронумерованы. Со слов Цаплина – исполнителен, требователен. Такие приказы не нарушают. А все же нарушил, подсадил попутчика. Почему? Незнакомца не взял бы точно, ведь в машине деньги, целый вещмешок. Вывод один: он хорошо знал убийцу, и не исключено, что был с ним в приятельских отношениях, доверял. Убийца этим обстоятельством воспользовался.
– Скажите, лейтенант, у Арефьева приятели были? Я имею в виду – здесь, на службе?
– Был один, да его уже с полгода как в другую часть перевели, на повышение.
– Куда?
– Он заместителем у Арефьева был, получил звание капитана и стал начфином в сто восемьдесят шестой стрелковой дивизии.
Хм, а ведь дивизия эта стоит по соседству, правым флангом граничит со сто семидесятой.
– Как его фамилия?
– Турин, капитан Турин.
Второй раз эта фамилия встречается Федору. Первый раз он ее на портсигаре увидел, а сейчас услышал.
– Что о нем сказать можете?
– Ничего плохого. Исполнительный офицер, документы всегда в порядке. Я имею в виду финансовые… Проверяющие замечаний не делали.
– Это хорошо. Ну а как человек?
Делать порученное дело на отлично – это одно, и к личным качествам не относится. Федор знал таких примеров сколь угодно много. Например, самые добычливые разведчики в обыденной жизни почти всегда парни хулиганистые, иной раз и выпить любят, и по бабам ходоки. В разведке нестандартные решения нужны, дерзость, нахрапистость – но и чувство товарищества, братства. И не всегда эти качества в одном человеке уживаются.
Лейтенант немного помедлил с ответом.
– Правильный он слишком, я таким не очень верю. Вы уж простите, это мое личное мнение.
Федор был с ним согласен, у предателей зачастую кристально чистая биография: примерный семьянин, не судим, не привлекался, профсоюзные взносы платит исправно, собрания посещает, линию партии поддерживает. Как ни крути, а служба или работа при определенном стаже накладывает на характер человека свой отпечаток. Федор молод был, да на фронте взрослеют быстро, сталкиваясь по роду службы с людскими пороками. Белым и пушистым он не доверял, и потому при словах лейтенанта тоже насторожился.
– Расскажите все, что знаете о Турине.
– Сам из Казани, женат, двое детей. До войны закончил финансовый техникум. Все.
– Скудно!
Лейтенант только руками развел.
– Вы давно в дивизии, в финотделе, Цаплин?
– Год.
– Можете припомнить фамилии и звания тех, кто служил в это время в отделе и по каким-либо причинам выбыл? На повышение ушел, как Турин, по ранению в госпиталь попал или по каким-то другим причинам?
– Двое, Турин и Макеев. У Макеева туберкулез обнаружили, комиссовали его.
– О Макееве расскажите.
– Он с Урала, женат. После госпиталя к семье вернулся.
– Откуда вы знаете?
– Письма присылал, поздравлял с Днем Красной Армии.
– Они сохранились?
– Нет, извините.
– Тогда откуда вы знаете, что он на Урале?
– Он в письме написал. И штемпель на конверте – город Ревда.
Похоже, выжать еще какую-либо полезную информацию здесь, в финотделе, уже не получится.
Федор посмотрел на часы – семь вечера. Ехать куда-нибудь уже бесполезно. Он решил вернуться в отдел, а завтра поехать в соседнюю дивизию. Надо прощупать этого Турина, что он за фрукт.
Утром он выехал под Кошелево, в район дислокации дивизии. Кое-где рокада проходила поблизости от передовой, видны были
