– Лейтенант Горобец! – вскинул руку к козырьку фуражки.
– Старший лейтенант Казанцев, управление по охране тыла. Знаете, что проводится зачистка?
– Так точно!
– Мною убиты трое диверсантов, один ранен. В ходе задержания тяжело ранен вохровец. Санитарную машину бы нам побыстрее и грузовик для трупов. Сами понимаете, задерживать поезд нельзя.
– Сейчас бойцов пришлю и фельдшера.
Комендант убежал. Мозговой слез с площадки, стоял с винтовкой наперевес с грозным видом. Из здания вокзала выбежали двое бойцов.
– За мной! – приказал Федор.
В первую очередь выгрузили трупы. Раненых Федор трогать остерегался, особенно вохровца. Пусть сначала медики осмотрят. Под руководством и при помощи Мозгового трупы выгрузили. Один из бойцов покачал головой.
– Молодые совсем. Кто же их так?
– Не жалей, это немецкие диверсанты. Самые настоящие. А уничтожил их наш командир роты. Вот кто боевой офицер! Один из пистолета троих положил, еще одного ранил и в плен взял.
Бойцы округлили глаза. Немцев, ни живых, ни мертвых, здесь еще не видели. Из вокзала на перрон вышла женщина в белом халате, с сумкой через плечо. На сумке в белом круге красный крест.
– Медик! Быстрее! – махнул рукой Федор.
В первую очередь пусть осмотрит вохровца. У немца не такие серьезные ранения, подождет. Фельдшер осмотрела раненого.
– В госпиталь надо, срочно. Без операции не обойтись.
На перрон выехала из бокового проезда санитарная машина. Оттуда к поезду побежали двое в белых халатах и с носилками. Раненого вохровца бережно переложили на носилки, понесли к машине.
– Парни, у нас еще раненый. И мы поедем с вами.
– Не поместимся.
– Второй раненый – немец, я не могу оставить его без присмотра.
Обоих раненых поместили на носилки. Военный комендант подсуетился, подогнал грузовик. Дальнейшее Федор не видел. Мозговой кое-как устроился в углу кузова, скрючившись, а Федор встал на подножку. Так и ехали. В здании школы теперь располагался госпиталь. Раненых перенесли в приемный покой. Вохровца санитары сразу понесли в операционную. Другой хирург осмотрел немца.
– Надо оперировать. Ранения сложные. Похоже, не боец парень, комиссуют.
– Доктор! Мне он нужен для допроса. Коли что-нибудь или штопайте. Это немецкий диверсант. Все равно шлепнут.
– Быстро не получится.
– Мне нужно, чтобы он смог говорить. А что с ним будет дальше – умрет или останется калекой, – меня не интересует.
Федор слышал немецкую речь, стало быть – это немцы. Разведывательная или диверсионная группа. Если диверсионная, что похоже на правду, то у них должна быть взрывчатка. Не просто так группа шла к железной дороге. Но сразу возникает вопрос – где взрывчатка и детонаторы? Он успел прощупать вещмешки. Обычная солдатская утварь: полотенце, бритвенные принадлежности, портянки. Стало быть, где-то есть база или схрон с взрывчаткой. И не исключено, что эта группа еще не весь состав, могут быть другие. Разведгруппа? Где рация? Полковая или дивизионная разведка не должна забираться так далеко. До передовой километров семьдесят, если не более. Фронтовая разведка – это в первую очередь взятие «языка». Выкрали пленного и назад. Если разведрейд глубокий, немцы без рации не ходят. Не исключено, у них было какое-то задание. Скажем, агента или агентов безопасно провести в наш тыл. Не зря же вся группа в советской форме. Вполне возможно, что они и русский язык знают не хуже родного. В общем – допрашивать немца надо, и как можно скорее.
Хирург в перевязочной сделал обезболивающее новокаином, достал пулю из бедра, ушил рану. Медсестричка повязку наложила. Доктор начал осматривать плечо.
– Худо дело! Головка плечевой кости раздроблена.
– Доктор, мне начхать, что у него раздроблено. Я его на нашу землю не звал. Сделайте обезболивающее, его срочно допросить надо.
– Как скажете. Для меня он раненый, я обязан помощь оказать.
Доктор ловко сделал несколько уколов в плечо, уселся в углу.
