разные существа, разве не так?
Глава четвертая. Шабаш
Ограда поместья Мертвой Луны практически соприкасалась с чугунной оградой старого кладбища. Казалось, кладбище появилось здесь намного раньше самых древних построек – словно город возник вокруг последнего пристанища могущественных колдунов, которые теперь взирали на своих потомков с холма. Потусторонние, наверное, пришли бы в ужас от такого соседства и внимания. Но колдунов, особенно представителей древнейших родов, это нисколько не смущало. Они с удовольствием наведывались к Вещему Олегу, молодому колдуну, который в одиночестве обитал в этом мрачном поместье.
Пара больших воронов с громким криком поднялась в воздух, когда кованые ворота открылись, чтобы впустить очередную карету – пожалуй, самую богатую из тех, что уже стояли сбоку от парадного входа. Стоило ей заехать во двор, как створки ворот бесшумно сомкнулись, и, свети в этот вечер луна чуть ярче, можно было бы разглядеть на них силуэты двух изящных птиц с длинными шеями, покорно опустивших головы. От ворот к дому тянулась широкая аллея, образованная двумя рядами голубых елей. Слева вдалеке виднелся старый пруд и огромные цветочные клумбы, разбитые еще покойной матерью нынешнего владельца, которая была сильнейшим друидом. Весной и летом в пруду плавали лебеди редкой породы, а клумбы пестрели цветами, привезенными колдуньей со всего света. С другой стороны пруда разросся можжевельник, пустивший здесь свои корни задолго до знатного семейства. Однако сейчас, на рубеже зимы и весны, этот уголок сада выглядел печально.
Из кареты вышли две колдуньи: одна взрослая, закутанная в парчовую шубу, а вторая – юная девушка в светлом пальто. Они поднялись по каменным ступеням крыльца и вошли в огромные двери, придерживаемые услужливым лакеем. За это короткое время Анисья Муромец успела подумать, что один вид этого поместья с раннего детства вызывал у нее тревожное чувство, сохранившееся до сих пор. Она никогда не призналась бы себе, что это страх, но преодолевать путь от кареты до распахнутых дверей, ведущих в холл, старалась как можно быстрее. Пожалуй, заброшенность – эпитет, как нельзя лучше подходивший к старому поместью. То ли ему не хватало женской руки, то ли этой заброшенностью был пропитан серый могильный камень, из которого много столетий назад построили дом. С северной стороны, что выходила на кладбище, он почти полностью зарос плющом, протянувшим свои стебли до самой крыши. Из-за этого, или еще по какой-то неизвестной причине, северная часть дома была необитаемой. Но Вещему Олегу, живущему здесь, вполне хватало и тех нескольких спален, огромного зала, кухни и подсобных помещений, которые располагались в южном крыле.
Этим вечером гости собрались не в парадном зале, а в небольшой гостиной, где хозяин обычно принимал самых близких друзей. Круг приглашенных сегодня действительно был довольно узким – за исключением дядюшки хозяина, приехавшего из Небыли, в гостиной собрались только обитатели Росеника. Когда Анисья с матерью вошли в комнату, остальные гости уже сидели в креслах и оживленно разговаривали. При появлении колдуний присутствующие мужчины тут же встали, чтобы поприветствовать их. Анисья слегка улыбнулась Вещему Олегу, который тут же подошел к ним и, исполняя роль гостеприимного хозяина, по очереди поцеловал руки матери и дочки. Опустившись на пуф с выгнутыми ножками, юная колдунья перевела взгляд на собравшихся. В дальнем углу, у большого пылающего камина сидели брат и сестра Кощеевичи, рядом с ними расположился колдун в охровом жилете и с густой копной седых волос – он приветливо улыбнулся вошедшим, а Вещий Олег тут же представил дамам своего дядю:
– Игорь Велантьевич Крупский, брат моей покойной матушки. Евдокия Рюриковна, вы, я думаю, уже встречались с дядюшкой на приемах.
Евдокия Муромец сдержанно кивнула.
Рядом с пожилым магом в глубоком кресле, обитом черным бархатом, сидел Дима Велес. Он тоже встал, стоило Анисье и ее матери войти в комнату.
Когда с формальностями было покончено, присутствующие вернулись к разговору.
– Вы уже слышали? – обратился Вещий Олег к Евдокии Рюриковне. – Бедная Рубцова!
– О чем вы?
– Ах, ну конечно, ведь я сам только сейчас получил от нее известие. Она должна была сегодня присоединиться к нашему вечеру, но пару часов назад скончался ее муж, – хозяин поместья словно невзначай махнул рукой в сторону окна, из которого был виден край старого кладбища.
Анисья еле слышно вскрикнула, а лицо Евдокии Рюриковны приобрело озабоченное выражение. Старый Рубцов был известным человеком не только в Росенике, но и среди всего Светлого сообщества.
– Олег, ты так и не успел рассказать нам, что с ним случилось, – из дальнего угла подала голос Марья Кощеевна.
– Насколько я понял, смерть была естественной…
– Да, старик Рубцов не был молодым мальчиком, – усмехнулся Федор Кощеевич, отпивая содержимое своего кубка.
