взглянул на Полининого ухажера, пытаясь понять, знает ли тот что-то о ее настоящей фамилии. – Бруснии-чинка!
Полина, естественно, не отозвалась, но зато Светослав недовольно покосился на Муромца, однако не проронил ни слова. Маргарита же ощутила странное чувство благодарности к Мите; она осторожно погладила его по плечу и улыбнулась так дружелюбно, как только могла.
– Кажется, сегодня она выглядит лучше, чем вчера, – сказал Митя.
Кот Рыцарь, на передней лапе которого, словно маленькая луна на черном небе, светилось белое круглое пятнышко, спрыгнул со шкафа и лениво направился к Муромцу.
– Думаю, да, – кивнула Огненная колдунья.
– Моя сестра ушла домой?
– Да, полчаса назад.
– А… Василиса?
– Василиса? И она тоже. Но они пробыли тут весь день.
– Как успехи? – словно забыв о своем вопросе, неожиданно спросил Митя, повернувшись к Светику.
– Ничего.
– А у тебя, Маргарита? Давно я не слышал жалоб на наставников.
– Когда как, – усмехнувшись, ответила Маргарита. – Нестор обещал принести нам болотнянника. Он сказал, что, если солнце будет таким же ярким, болотнянники проснутся от спячки.
– Ого! Нам он его никогда не показывал! Болотнянники ведь опасные.
– Да, Нестор сказал, что Полина должна будет ему помочь. Болотнянники боятся Водяных магов. Если Полине удастся заманить болотнянника в ловушку, которую Нестор Иванович обещал соорудить, то мы сможем его рассмотреть.
– Я тоже приду! – воскликнул Митя и вдруг вздрогнул.
Послышался слабый вздох: Полина слегка пошевелилась, потерла рукой глаза и медленно моргнула. Ее замутненный взгляд несколько секунд блуждал по комнате, по лицам сидящих перед ней людей, затем она приподнялась и еще раз огляделась.
– Очнулась, – прошептала Маргарита, улыбаясь.
Полина рассеянно посмотрела на нее, перевела взгляд на Митю, на Светика и снова на Маргариту.
– Марго, – только и сказала она, потирая рукой лоб. – Что, опять… Опять это случилось?
– Ты ничего не помнишь?
– Как всегда, – покачала головой Полина. – Только сны.
Митя подошел ближе и потряс за руку, Светослав же просто во все глаза смотрел на нее и не шевелился.
– Лучше бы вы ушли. – Полина улыбнулась Мите и слабо сжала его пальцы в ответ. – Вид, наверное, у меня ужасный. Я очень хочу в душ.
– Да, тебе бы не помешало, – засмеялась Маргарита, вставая и намереваясь выпроводить молодых людей. – Ты спала целых два дня! Но только сначала надо позвать Густава Вениаминовича, ты же знаешь. Он должен убедиться, что с тобой все в порядке. Я схожу позову его. Идем, – обратилась она к парням, и те послушно последовали за ней в коридор.
За дверью одиноко ждала Оля. Ее волосы были собраны в тугой пучок, перевязанный красной лентой.
Митя, обернувшись котом, унесся в сторону лестницы, а Оля нетерпеливо подскочила к друзьям:
– Ну, как Полина? – спросила она, чуть ли не повиснув на Светике, и Маргарита заметила, что у нее блестят глаза от притворного волнения.
«Только делает вид, что переживает за Полину!», – мысленно возмутилась она, но промолчала, предоставив Светославу право отвечать на вопросы.
Анисья замедлила шаг, минуя последний длинный коридор. Она шла мимо больших сверкающих окон, проводя пальцем по подоконникам и глядя на улицу – туда, где стремительно теплел апрель, где последние капели допевали свою песню и где солнце отражалось от всех мокрых поверхностей и разлеталось тысячами солнечных зайчиков.
Ее шестнадцатый день рождения миновал всего пару дней назад, а Анисье было совсем не весело, потому что праздника, о котором хотелось бы вспоминать, не получилось. Она была зла и обижена на маму, а в присутствии папы вообще не раскрывала рта, поддерживая принятую в доме Муромцев тишину по утрам, и только кидала на родителей недвусмысленные злобные взгляды. Раздражение ее подогревалось еще и шуточками брата, по тысяче раз на дню намекавшего на ее сорвавшееся торжество. А дело было в том, что Анисья разработала грандиозный план. План, веселее которого, по ее мнению, и быть не могло. Она затеяла маскарад. Настоящий маскарад с костюмами и масками, куда намеревалась пригласить всех-всех знакомых: детей богатых семейств,
