– А что, хозяин, хорош ли парок?
Почти не слушая, что там ему говорят в ответ, сереброволосый подросток просеивал чужие эмоции и едва удержал маску равнодушия на лице, когда все же понял, в чем дело. Да, староста деревеньки (а у кого еще могла быть самая лучшая банька?) сожалел. О том, что дочери еще малы и не могут услужить сыну великого государя! На жену же в этом вопросе расчетливый мужик не надеялся – уж больно стара да некрасива была она для такого гостя.
«Тьфу ты!»
Через полтора часа, отхлестанный березовыми вениками до полного благодушия и легкой истомы, царевич отправился обратно. Покачиваясь в седле, он с толикой меланхолии раздумывал – не превратит ли селянин данные ему в награду за гостеприимство копийки в родовой талисман? Или все же обменяет монетки на какую-нибудь четвероногую живность?
«Скорее второе, чем первое. Охо-хо, а все же я славно сегодня потрудился в лазарете. С полсотни порубежников от могилы точно спас. И втрое больше рук и ног – от ампутации!.. А вечером получил нежданный подарок и пищу для размышлений… Хм. Что это у меня ближники с такими хитрыми мордами переглядываются?»
И не только переглядываются: большая часть явно о чем-то сожалела, от Мстиславского шло легкое злорадство, а княжич Горбатый-Шуйский аж фонтанировал удовольствием и скрытыми надеждами.
«И что все это значит?»
Все выяснилось рядом с его шатром, стража которого самочинно пропустила в его походное жилище постороннего. Вернее, постороннюю, потому что Узор определенно был женским.
– Доброй ночки, Димитрий Иванович.
Не удостоив ближников ответом и излив толику неудовольствия на подобравшуюся охрану, царевич прошел внутрь, а навстречу ему с уже расстеленного ложа поднялась…
– Хорошава?..
Пока юноша собирался с мыслями, заодно прогоняя прочь большинство из них, и подбирал слова, должные успокоить нервничающую девицу, та сама подошла ближе.
– Не бойся.
Если бы не способность чувствовать других, он бы легко усмирил кое-какие излишне своевольные части своего тела, но когда фигуристая девица с хорошеньким личиком аж полыхает эмоциями от горячего желания!..
– Я и не боюсь…
Это было правдой. Впрочем, такой же, как и ожидание красивой жизни и прочих благ, что только мог принести ей статус наложницы государя-наследника. Еще была твердая решимость всего этого добиться, благо что царевич очень красив собой и переламывать себя Леониле не приходилось. Даже, хе-хе, наоборот – ее энтузиазм прямо-таки бил через край.
«Этакая постельная карьеристка! Черт, что за чушь лезет мне в голову…»
Еще не приняв окончательного решения, царевич все же начал приглушать собственную энергетику, поневоле радуясь массивным тратам силы на диагностику и лечение раненых порубежников, в ином случае он бы попросту не смог «усыпить» средоточие в должной мере. Впрочем, даже так была совсем не маленькая вероятность случайным выплеском попросту сжечь слабенький источник рыжеволосой Хорошавы… Вздохнув и еще раз прислушавшись к эмоциям девицы, юноша отстраненно констатировал:
«Все, хорошей лекарки из нее уже не получится».
Тонкий сарафан словно сам собой пополз вниз, и Дмитрий почувствовал, что тело берет над разумом верх. Сдавленное ойканье, когда рыжеволоска «запнулась» о собственную одежку и буквально рухнула на него. Касание ее груди, податливая сладость неопытных губ и собственная рука, мягко сдавившая гладко-упругую ягодицу…
«Да пошло оно все!»
В полдень первого июньского дня, года семь тысяч семьдесят пятого от Сотворения мира[93], над большим воинским станом, раскинувшимся неподалеку от невеликой деревушки Судьбище, поднялся в небесную высь и резко оборвался крик мучительной боли, но не стали бить тревогу караульные, не встревожились отцы-командиры порубежных полков. Потому что на тонкую, крепкую и отменно смазанную бараньим жиром палю[94] уселся всего лишь один из пленных людоловов. Конечно, это был не простой ногай, коих полным-полно в Диком Поле, нет, казни удостоили племянника Табан-мурзы, пятнадцатилетнего Багаутдина. Оборвав тем самым последнюю ниточку, связывающую степного князя с его покойным старшим братом…
– Какой звонкий голосок у мурзенка прорезался! А, братие?!
