Постукивая пальцами по подлокотнику кресла, Раду внимательно прислушивался к разговору брата и сестры.
— Я просто слишком хорошо тебя знаю, — брызнул искрами амулет связи.
— Р-р-р-р!
Смех, шаги, хлопнувшая дверь. Шелест бумаг и усталый голос Тимара:
— Это подло, Ваше Сиятельство. Вы играете ее чувствами, как…
— Подло — это флер, Орейо, — оскалился Йарра. — Не переживай, я буду хорошо с ней обращаться.
— Но если она к вам привяжется? — тихо спросил Тим.
— Значит, будет лучше исполнять приказы.
В День Поворота повалил снег. Крупный, хлопьями размером с голубиное яйцо, он в течение пары часов засыпал двор чуть ли не по колено. Помню, я стояла у парапета на западной террасе, грела ладони о высокий стакан с горячим глинтвейном, а снежинки все сыпались, сыпались, сыпались… Цеплялись за ресницы, наметали островерхие сугробы на макушке и плечах, щекотали нос. Пахло свежестью, хвоей, еловой смолой и имбирными пряниками. И еще чем-то таким вкусным и очень-очень холодным, как замороженные сливки с ванилью.
Граф разрешил устроить праздник, мне даже уговаривать не пришлось. Хмыкнул, кивнул, оставил денег. Я попробовала заикнуться, что у меня есть — пять ежемесячных золотых тратить было просто некуда, но Йарра велел не болтать глупостей. Я и не стала, приготовила подарки всем живущим в замке: гарнизону и свободным слугам — премии, островитянкам — теплые шали, старому служителю Светлых — новую мантию, а солдатской детворе — сладости и медяки. Но если с премиями все прошло отлично, то с одеждой и конфетами случился затык. Не привыкла я чувствовать себя благодетельницей.
И Куколка вспомнилась — с ее подачками, швыряемыми голодной малышне с балкона. Противно стало.
Раздачу одежды я свалила на госпожу Миару, домоправительницу, а мешок с конфетами оставила в классной комнате, предоставив дележ учителям. Правда, от благодарностей все равно сбежать не удалось — сначала ко мне явились слуги, потом, пугливыми зайцами, островитянки, и наконец начальник гарнизона. А от окружившей детворы я еле отбилась.
— Спасибо, госпожа! Спасибо, госпожа Орейо!
Своих оторви-да-выбрось я вытащила из холодной, куда их посадил за прогул службы начальник разъездов, Сэли подсунула одноразовый связник — его силы хватит на короткий разговор со Степью, Тиму традиционно подарила одеколон, а графу… Брыг его знает, что графам дарят. Особенно на их же деньги.
С Йаррой я решила помириться.
Не для вида, чтобы избежать его раздражения, а по-настоящему.
Несмотря на устроенную из-за вишни истерику, отношение Его Сиятельства не изменилось ни на гран — безграничное терпение, нежность, поцелуи, которые нравились мне все больше, — и увесистый шлепок пониже спины, когда он услышал, что я называю себя его девкой.
— Прекращай.
Рука у него гораздо тяжелее, чем у Тимара, а учитывая, что моя попа в тот момент была прикрыта лишь тонкой сорочкой… В лицо графу полетела подушка. Йарра притворно зарычал, попытался схватить меня, но я кубарем скатилась на пол и залезла под кровать.
— О боги… — простонал Йарра, рухнув на матрас. — Вылезай, — велел он через пару минут.
— Вы деретесь, — проворчала я, потирая горящее полупопие и пытаясь рассмотреть, будет ли синяк.
— Больше не буду.
— Угу… Тим тоже так говорит.
— Я сейчас рассержусь, — предупредил граф. — Пол холодный, вылезай немедленно!
Голос Йарры подрагивал от смеха, но интонации я различать уже научилась и сочла за лучшее вернуться в постель.
Йарра притянул меня к себе на грудь, перевернулся, вминая в матрас. Погладил щеку ладонью и, наклонившись ниже, поймал ртом мою нижнюю губу. Чуть потянул и отпустил. И еще раз. И еще, слегка сжав зубами.
— Вы что делаете? — подозрительно спросила я.
