– «Феникс» рядом с Китаем. Над сушей. Там сотни беспилотников, Никс. И я кое-что получил от «Звезды». – Он сделал паузу, словно еще разбирался с шифром. – Систему ПРО хакнули. Отключили. Если беспилотники прорвутся, их нечем будет остановить.
У Чейз екнуло сердце. Два «Стрикера» против такой массы беспилотников! Остальные, устаревшие, истребители не имеют ни шанса. Она молилась, чтобы они не стали ввязываться в бой: они просто погибнут.
Она прибавила скорость.
– Почему мы не возвращаемся? – заорал Бунтарь. – Что именно мы будем делать против сотен беспилотников?
– У нас ведь есть ракеты, так?
– У нас две ракеты, Никс. Два против, наверное, пятисот беспилотников!
– Значит, нужно потратить их с толком.
Чейз наслаждалась перегрузками высоких скоростей. Ее зрение пока оставалось в норме, и она не собиралась отступать, пока не потеряет сознание. Она нужна Тристану! И хотя ускорение вдавливало ее в кресло, отчаянное желание добраться до него заставляло ее лететь дальше.
Когда они оказались глубоко в воздушном пространстве Жи Сюнди, она чуть сбросила скорость, чтобы передохнуть. Ни единого беспилотника в поле зрения.
– Бунтарь, где «Феникс»?
– Точно на западе. Он близко. Скоро должны его увидеть.
Чейз хотелось включить передатчик и начать звать его по имени. Ей хотелось оказаться у себя на койке, прижимаясь к нему, смакуя каждое его прикосновение. Но вместо этого они несутся над землей. И не просто над землей – над Китаем.
– Смотри! – крикнул Бунтарь. – Центр Пекина. Какой громадный!
Чейз посмотрела вниз. Громадный плотно застроенный город втиснулся между северной и западной горными грядами. Пекин оказался мешаниной металла и небоскребов, а вот горы были зелеными и высокими.
– Вон он! – объявил Бунтарь. – Матерь Божья, вот это да!
Горизонт был заполнен роем кроваво-красных беспилотников, окружающих крошечную серебристо-голубую капельку. Беспилотники шныряли подобно красным осам, перекрывая «Фениксу» все маневры.
Тристан летел не слишком быстро, его крылья неровно покачивались.
– Стрела! – позвала она на коротких волнах.
Молчание было слишком долгим.
– Dieu merci! Никс? – вопросил Ромео. – Это ты?
– Доложи ваш статус, – потребовала она.
– Стрела молчит. Он вот-вот вырубится, – дрожащим голосом сказал Ромео. – Я тоже. Мы на последнем издыхании, Никс.
Тристан не говорит, но он может ее слышать.
– Стрела, отворачивай направо. Я вломлюсь и перехвачу их внимание. При везении они перепутают наших птичек и начнут преследовать меня. – Он не отозвался, и ее сердце ударилось о молчание. – Ну же, Стрела. На счет три. Раз. Два. Три.
«Феникс» не сделал нужного движения.
– Он не допустит, чтобы вы заняли наше место, Никс, – сказал Ромео.
– Ага, ну так через минуту я окажусь уже слишком близко от беспилотников, и они разделятся и начнут охоту и за мной тоже, так что пусть решает побыстрее.
«Феникс» не ответил, и Чейз испугалась, что он слишком устал, чтобы сбежать.
– Стрела не согласен, чтобы ты лезла под атаку, – сказал Бунтарь.
В кои-то веки ревнивые нотки в его голосе не вызвали у нее неприятия.
– Согласится, иначе я больше никогда не буду с ним обниматься. Слышал, Стрела? – До нее донесся вырвавшийся у Тристана хриплый смешок. Значит, он все-таки слушает. – У меня есть план. Ты должен мне поверить.
Ответное молчание было невыносимым.
– Тристан. Ответь хоть что-то.
Она ждала.
– Хорошо.
Это слово было настолько слабым, что скорее должно было считаться вздохом. В это мгновение Чейз не смогла не вспомнить возмущенных высказываний Пиппина насчет того, что «хорошо» – совершенно неуместное слово. А потом ее мысли перешли на его
