Пиппином больше не ссорились, но раздражал он ее даже сильнее, чем раньше. Она отвела Тристана в сторонку и обрушила на него признание практически во всем, кроме слов Пиппина о том, что Тристан испытывает к ней чувство.
– А мне надо было его извинить? Я вроде как зла. – Она хрустнула пальцами. Она надеялась, что разговор с Тристаном поможет ей остыть, а результат оказался противоположным. – Я действительно зла. Когда он почувствовал себя страдальцем, то стал… жестоким. А теперь мне не хочется ему об этом говорить, потому что мы наконец-то начали общаться.
– Ну, начнем с того, – сказал Тристан, – что Ромео нигде не бисексуал.
– Пиппин это знает. Он просто влюбился. Сильно влюбился. И он терзается бесперспективностью своего чувства.
Она покосилась на Тристана: может, с ним все тоже так? Она засунула руки в карманы и не стала никак реагировать, когда он ущипнул ее за ухо. Если Пиппин прав и Тристан в нее влюблен, то она не станет с ним связываться. Ранить его.
Они будут друзьями. Просто будут дружить.
Чейз взъерошила себе волосы и снова их пригладила.
– Хочешь, кое-что покажу?
Он улыбнулся – и даже тут было заигрывание. Тристан стоял слишком близко… но в это мгновение Чейз поняла, что с ним любое расстояние казалось близким.
Чейз провела Тристана в капеллу: туда, куда никогда не ходила. Она раскрыла тяжелые дубовые двери и стала смотреть, как его лицо наполняется изумлением и отвагой. Часовня со многими такое творила. Потрясала скрытым величием и напоминала о Великолепнейшем Всем. Она указала на витражи и сталь.
– Это – копия кадетской капеллы из Академии ВВС в Колорадо. Считается, что это помещение поможет нам ощутить связь с дальнейшей жизнью. С настоящей академией. Где мы станем офицерами ВВС.
Тристан прошел по центральному проходу. Дверь за ними захлопнулась – и они остались одни.
– Тут странно, – признал он. – Но красиво.
Обшивка стен напомнила Чейз реактивный самолет, а пестрые витражи горели, словно сцена из фантастического фильма. Она села на скамью и уперлась локтями в колени, подставив ладони под подбородок.
– Многие кадеты обожают сюда приходить.
– Но не ты, – сказал он с расстояния нескольких шагов.
– Не я, – подтвердила она. – Я один раз видела настоящую. Отец поднял меня в ноль тридцать темноты, швырнул в истребитель и без объяснений привез нас в Колорадо. Я впервые оказалась в реактивном самолете.
Она закрыла глаза и вспомнила благоговейный страх, вызванный стремительным полетом к полосе рассвета. Они скользнули мимо заснеженных гор и приземлились на траву у здания, формой похожего на дюжину поставленных на попа истребителей.
Серебристо-стальные шпили, ловящие золото солнца.
– Звучит как приятное воспоминание.
Тристан сел задом наперед на скамью через несколько рядов перед ней.
– Их сколько-то есть, – признала она. – Будь все мое время с Торном плохим, я бы назвала его кошмаром. Но было несколько восходов. Наверное, больше всего мне надо было бы ненавидеть его за то, что он дал мне надежду. – Она подняла голову и ощутила то дуновение облегчения, которое у нее теперь ассоциировалось с их разговорами. – Знаешь, я никому про это не говорила.
– Даже твоему ОРП?
Ее молчание стало ему ответом. И мысленно она спросила себя, сколько раз она замыкалась, когда Пиппин к ней тянулся. Она всегда отстранялась, отталкивала его. Но ведь и он делал то же самое.
Чейз глухо засмеялась:
– Кажется, мы с Пиппином настолько замотались в то, что неразлучны, что даже не потрудились узнать друг друга.
Она встала и начала слоняться по проходу. Все становилось понятным. Пиппин на самом деле не знает, почему она замыкается в себе: он не в курсе мерзких подробностей относительно Торна. Относительно Дженис. А Чейз ничего не знает про близких Пиппина. Про то, почему он оказался в «Звезде», если ему настольно явно не хочется быть военным.
Неужели дело только в деньгах для его семьи?
– Я не умею с ним разговаривать. По крайней мере – о важных вещах, – призналась она. – Несколько дней назад я попробовала задавать ему вопросы, а он представил дело так, будто я устроила ему допрос с пристрастием.
Тристан ироническим взглядом следил, как она мечется туда и обратно.
– Ты мне доверяешь? – спросил он.
– Это не вопрос. – Она постаралась скрыть яркую улыбку. – Это захват цели.
