Разговор императора и Шумилина о Великом княжестве Финляндском закончился тем, что Николай дал обещание в самое ближайшее время заняться приведением всех упомянутых в разговоре частей империи к общероссийскому знаменателю.
– Я понимаю, Александр Павлович, что вы абсолютно правы, тем более что вы знаете, чем все это закончится, – сказал царь, задумчиво глядя в окно своего кабинета, – но я даже не знаю – с чего начать… Тут надо принимать и новые законы, и добиться их исполнения, причем так, чтобы ни в Финляндии, ни в Польше не начались смута и беспорядки. Может быть, вы, Александр Павлович, подскажете мне – с чего следует начать. Ведь мало принять новый закон, надо еще добиться и его неукоснительного исполнения.
– Именно так, ваше величество, – сказал Шумилин, – ведь вы сами в нашей истории с горечью признавались своему сыну и наследнику в том, что Россией правите не вы, а столоначальники. Я могу вам лишь посочувствовать. Впрочем, и в наших временах ситуация не намного лучше – порой чиновник может игнорировать распоряжение верховной власти. Или выполнить его так, что по форме будет все правильно, а по существу – результат окажется прямо противоположным желаемому.
– Вот видите! – с жаром вскричал император. – Все так часто и бывает. Я долго размышляю, выслушиваю мнение людей, которые изучили досконально этот вопрос, и, наконец, добиваюсь принятия закона, который должен принести пользу нашему Отечеству. И что происходит потом? А потом закон этот кладут под сукно и продолжают все делать по старинке.
Я ведь не зря создал Третье отделение и поставил во главе его моего старого друга и честнейшего человека графа Бенкендорфа. Он должен был контролировать положение дел в империи. А что в конечном итоге получилось из всего этого?
Николай, похоже, разошелся не на шутку, с горечью говорил Шумилину о том, что у него давно наболело и в чем бы он никогда не признался бы никому другому.
– Александр Павлович, я увидел, что чиновники, которых я хотел превратить в опору своего государства, погрязли в мздоимстве и казнокрадстве. Да, вы и сами все знаете. Одно дело Политковского чего стоит!
– Какой мерзавец! – возмущенно воскликнул Николай. – Красть у увечных воинов! А ведь этим он занимался не один год.
– Эх-хе-хе, – покачал головой Шумилин, – ваше величество, да Политковский лишь один из многих жуликов, грабящих государственную казну. А имя им – легион! Что я могу вам посоветовать? Прежде всего – надо реформировать ведомство милейшего Александра Христофоровича. И разобраться с господином Дубельтом. В нашей истории он замешан в деле Политковского, да и прошлое его далеко не безупречно.
Конечно, Леонтий Васильевич Дубельт – хороший сыщик, или, как у нас говорят – профессионал. Но организацией, которая должна контролировать чиновников и бороться с казнокрадством, руководить следует человеку безупречному во всех отношениях. Ибо, как говорил Ювенал, «но кто устережет самих сторожей?»
– Это так, – кивнул Николай, – но граф Бенкендорф серьезно болен и не всегда может исполнять свои обязанности. Поверьте мне, Александр Павлович, боевые ранения и контузии изрядно подорвали его здоровье. Ему нужен хороший помощник, который в его отсутствие мог бы руководить Третьим отделением и Корпусом жандармов. Господин Дубельт, как вы правильно заметили, дело свое знает.
– Ваше величество, – сказал Шумилин, – контроль за чиновниками нужен, только занимаются этими делами сразу несколько служб. Тут и сотрудники ведомства Александра Христофоровича, и жандармы и служащие Министерства внутренних дел. В общем, все выходит, как в русской пословице: у семи нянек дитя без глаза. К тому же, как вы успели убедиться, полиция ставит палки в колеса Третьему отделению и сует свой нос туда, куда не следует.
Как итог всему сказанному: необходим орган, которому вы всецело бы доверяли, и который в свою очередь замыкался бы лично на вас. Службу его сотрудников не следует афишировать. Они должны быть известны только лично вам, а также тому человеку, который будет руководить этим органом.
– Это что-то вроде ревизоров с особыми полномочиями? – спросил Николай. – Так они уже есть. Что же тут нового?
– Ваше величество, – ответил Шумилин, – с вашими ревизорами чиновники на местах порой не слишком церемонятся. Вспомните печальную судьбу героя российского флота, командира брига «Меркурий» Александра Ивановича Казарского, который в 1833 году, будучи капитаном 1-го ранга и вашим флигель-адъютантом, был направлен вами на Черное море для проведения ревизии и проверки тыловых контор и складов в тамошних портах. Там его отравили, потому что он слишком много узнал о хищениях и злоупотреблениях, которые совершались интендантами и высшим флотским начальством, орудовавшим под личным покровительством командующего Черноморским флотом адмирала Грейга…
– Я помню эту историю, – с печалью в голосе сказал император, – мне очень жалко бедного Казарского. Это был бесстрашный и честный офицер, который не пожалел своей жизни, чтобы разоблачить высокопоставленных жуликов. Александр Христофорович
