зияла дыра. Рядом – гора свеженакрошенного щебня и штукатурки. Коршунов присел на корточки, затем и вовсе на четвереньки стал. Посветил в дыру. Тоннель. Старый. Свет мощного фонаря тонул в черной бездне.
Он осторожно заполз в него, ковырнул ногтем стену, понюхал. Тоннель в самом деле был очень старым. Канализационная сеть древнего завода.
– Куда он ведет? – тихо спросил у сунувшегося следом Самотехи.
– Понятия не имею. Я о нем вообще не слышал.
– Плохо. А Хашараппа, получается, слышала. Так кто на самом деле курирует лагерь? А, Влад?
Почти час оперативники убили, плутая по вонючим темным коридорам. То находили следы прошедших здесь недавно злоумышленников, то вновь теряли. В конце концов Коршунов сдался. Наверняка преступники уже выбрались из этого лабиринта. В Старооскольском лагере у Хашараппы имелся свой резидент и несколько осведомителей, как и во всех остальных. Следовало их задержать и допросить, если они еще не сбежали. А если сбежали – разыскать, задержать и допросить. Земля не Ракшас, здесь затеряться не получится. Но прежде всего следовало поставить в известность Лорда.
Ко времени, когда они вернулись в дом Дора Каррохоса, там уже было пусто: тела увезли, криминалисты чрезвычайки улетели в город, поработать с полученным материалом, милицмейстер расставил вокруг дома охрану и тоже удалился. Коршунова это устраивало. Оставив рядом одного Самотеху, он вызвал начальника Кей-Кей по закрытому каналу. Часть передней тут же провалилась во мрак, став недоступной для внешнего наблюдателя, буде такой объявится.
Против ожидания, Лорд не спал, хоть в Москве только-только забрезжил рассвет.
– Что у нас плохого? – спросил с ходу.
Коршунов доложил.
– Доигрались, – зловеще констатировал Лорд. – Досюсюкались! Расслабились, устроили, понимаешь, песочницу – «блинчики- куличики»! Я разве для того разделил отдел на сектора, чтобы плодить бесполезных функционеров? Дожили! Какие-то инопланетники знают наш мир лучше, чем оперативные сотрудники Карантинного Комитета.
– Этой канализацией триста лет никто не польз… – взялся оправдываться Самотеха. И прикусил язык, наткнувшись на ледяной взгляд Лорда.
– Значит, так, Коршунов. Игру в казаков-разбойников ты заканчиваешь. Хашараппу выкорчевать с корнем, и немедленно. Арестовать всех – главарей, курьеров, резидентов, вербовщиков, боевиков. Вплоть до стукачей!
У Тимура холодный пот на лбу выступил.
– Но это две с половиной тысячи человек только у меня! А еще Африка, Америка…
– Вот две с половиной тысячи и арестуешь. Африканский и американский сектора получат аналогичный приказ.
– Но это неправильно! Мы столько лет работали, чтобы установить над шпионской сетью тотальный контроль. Опасен не тот враг, которого знаешь, а тот, о ком не догадываешься. После арестов Ракшас снова зашлет к нам шпионов, и придется начинать все заново…
– Хватит мне сказки рассказывать! Контролирует он… Вижу, как ты контролируешь. Если к противнику слишком долго проявлять мягкость, он воспримет это как слабость. И начнет наглеть. Пора ставить зарвавшегося наглеца на место! Показать, кто в этом доме хозяин. Чтобы впредь неповадно было.
– Хорошо, арестуем – не проблема. И что потом с ними делать? Принудительную депортацию начнем? Или концлагеря будем строить?
– Что потом – не твоя забота. Позже разберутся, кому положено. А сейчас я не хочу, чтобы, пока ты «контролируешь», фундаменталисты перестреляли всех наших друзей. Все, действуй. Конец связи!
И все же они не успели. Не могли успеть: в то самое время, когда Лорд отдавал приказ ликвидировать Хашараппу, из ТЛП- кабины Верхнетагильского интерната вышли четверо в черных кожаных плащах – форменной одежде ракшасской милиции. «Троюродные дяди» спешили сообщить Кийре Каррохос о трагической гибели ее отца.
Тимур только-только добрался до своего Екатеринбургского офиса, только-только начал рассылать приказы кураторам лагерей, полевым сотрудникам, «присматривающим» за шпионской сетью, как Лорд снова вышел на связь.
– Ну что, Коршунов, хочешь, «обрадую» тебя таким плохим, по сравнению с которым то, что ты мне сообщил, хорошим покажется?
– Что случилось?
