рискуя застрять между каменными блоками или вовсе быть погребенной под изъеденной временем и соленой водой стеной.
Устала «рыжая рыбина» тоже первой. Махнула рукой в сторону берега, – хватит, мол, наплавались. Из воды они выходили, словно сказочные персонажи – по каменной лестнице, зеленой и скользкой от водорослей. Сняли маски, сели отдохнуть на остатки каменной кладки.
Впрочем, Римка сидела недолго. Отстегнула ласты, вскочила. Потребовала:
– Вы тут сидите и не вставайте. А мне за вот ту стеночку надо. Срочно!
– Беги, беги, если срочно.
Когда Римка исчезла за единственной уцелевшей стеной когда-то двухэтажного особняка, Тимур спросил смысловицу:
– И как тебе понравилась экскурсия по древнему городу? Впечатлилась?
– Познавательно, – с серьезным видом кивнула Утренняя Роса. – Вы уже очень давно умели строить дома из камня.
Коршунов фыркнул:
– А я предупреждал Римку: медеанцы не интересуются историей. Ни своей, ни тем более нашей. У вас в самом деле нет никакой письменности? И даже устных сказаний? Легенд, которые передаются из поколения в поколение?
– Мы не рассказываем друг другу о том, что случилось не с нами. Мы живем здесь и сейчас. Мы смотрим на мир вокруг, радуемся каждому новому дню, охотимся. Как говорят ваши ученые – мы еще слишком дети, чтобы задумываться о прошлом и будущем.
Коршунов вздохнул, развел руками.
– Что ж, угодить не получилось.
Утренняя Роса покачала головой, накрыла его кисть ладонью.
– Ты неверно истолковал смысл моих слов. Город может лежать на дне моря еще тысячи лет, как лежал до этого. Но мне нравится быть здесь и сейчас, на этом острове, с тобой и твоей сестрой. Сегодня хороший день, хороший праздник. Ты подарил мне радость, как обещал.
– Правда? А я все ждал, когда ты спросишь: «Почему специальный женский день есть, а специального мужского – нет?» Все гости Земли об этом спрашивают.
Медеанка улыбнулась сконфуженно.
– И я спрашивала. Когда прилетела на Землю и начала знакомиться с вашими обычаями. Но…
Она не успела закончить фразу. Из-за развалин особняка выскочила Римма, спотыкаясь, оскальзываясь на голышах, побежала к сидевшим.
– Тим! – закричала. На девочке лица не было.
Тимур вскочил навстречу сестре.
– Что случилось?! Ты поранилась? Ушиблась? Где больно?
Римма досадливо замотала головой.
– Не поранилась! Там… дельфин, – махнула она куда-то за стену.
Не требуя дальнейших объяснений, Тимур и себе отстегнул ласты, побежал, куда показывала сестра.
Да, объяснения не требовались, слишком очевидной была картина. Среди обглоданных морем каменных блоков лежал мертвый дельфин. Можно было бы фантазировать, что он ослабел от болезни и его выбросило штормом на берег. Или что он стал жертвой акул… Можно было бы. Если бы не аккуратная круглая дыра в боку – след гарпунного ружья.
Утренняя Роса тоже подошла узнать, что случилось. Римма, увидев ее, насупилась, сжала кулачки, шагнула навстречу. По щекам у нее бежали слезы.
– Зачем было его убивать? Разве вам не на кого больше охотиться? Дельфины – они же почти разумные! И они доверяют людям! Они наши друзья!
Улыбка сошла с лица медеанки. Оно стало непроницаемым и жестким. Как маска древних богов.
– Друзья? Звери не могут быть друзьями. – Утренняя Роса присела перед дельфином на корточки, вставила палец в рану. Холодно и безапелляционно объявила: – Это добыча не моих сородичей, а землян. Мы не пользуемся железным оружием.
– Но… – Римма явно растерялась от такого поворота. – Все равно! Они у вас учатся убивать!
Медеанка выпрямилась, пристально посмотрела на девочку. Произнесла медленно и раздельно:
– Убивать и охотиться – не одно и то же. Мои соплеменники никогда не убивают друг друга. Это не просто табу – мы не умеем этого делать. Я плохо понимаю вашу историю, но кое-что я знаю: еще четыреста лет назад ваши законы разрешали землянам убивать землян. И вы это делали долго, очень долго. Вы сможете обучить этому умению все расы, какие найдете среди звезд. И
