но нам и этих за глаза хватит. Солдаты противника, прячась за танки, уверенно шли вперед.
Наши минометчики, попытались изобразить обстрел. Но после того, как эти долбаные танкетки выпустили по снаряду, огонь минометов прекратился. Не знаю, накрыли или просто парни затаились. Хотелось бы, чтобы просто спрятались. Хватит с нас смертей уже.
Внезапно танки, идущие с моей стороны, стали поворачивать башни вправо, то есть от меня. Через секунду стало ясно, Зимин открыл огонь, отсекая пехоту. Танкисты без пехтуры, тоже на рожон не лезут.
– Иванов, как звать-то? – спросил я у бойца.
– Костя я, а что? – парень смотрел в сторону танков. До них оставалась сотня метров.
– Тебе гранаты специальные давали?
– Да, вот, – он протянул мне дымовуху. Я взял ее и вытащил друг за дружкой две противотанковые.
– А такие есть?
– Конечно, тоже две штуки.
– Ну, тогда вдвоем и пойдем.
– Куда? – не понял Костя.
– Куда царь пешком ходил. Давай за мной и гранаты держи наготове.
Я двинул ползком к яме Вано. Тот высунулся навстречу, предупрежденный вторым номером.
– Серег, писец похоже, – он развел руками.
– Погоди плакать, рано еще, – огрызнулся я и сполз к нему в воронку.
– Когда это я плакал, что я, баба, что ли? – обиженно проговорил тот.
– Да хорош уже, у тебя дым остался?
– Одна, – он покопался в мешке и извлек гранату.
– Слушай сюда. Надо бросить ее танку под зад.
– Так не доброшу же, далеко, – растерялся он.
– В этом и загвоздка. Нужно добросить, иначе здесь нас и похоронят.
– Товарищ командир, разрешите? – вдруг подал голос его второй номер.
– Излагай, – я посмотрел на него.
– Я доползу. Давайте гранату.
– Парень, это очень опасно, – я не знал как поступить, парень сам вызывается на смерть. Я ведь ему не командир. Да, правду писали у нас о подвиге народа. Без такого народного героизма хрен бы мы войну выиграли.
– Я аккуратно, ползком-то получится.
– Давай. Смотри сюда, – я показал ему на застывший, видимо для выстрела, танк. – Все как обычно, кинешь и гляди. Когда начнет подниматься дым, подожди чуток, а вот как сильно задымит, вставай и бегом назад. Понял?
– Конечно, понял, я автомат оставлю, мешать будет, разрешите выполнять?
– Давай, боец. А автомат твой я возьму, он мне пригодится. Вернешься – возьмешь мой ствол, беречь будешь, лучше, чем себя. Вперед, паря, сделай дело. – Терпеть не могу всего этого пафоса, но чего-то само вылетело. Видно, оттого, что не знал, что лучше сказать в таком случае.
Парнишка быстро перемахнул через край воронки и энергично вертя задом, пополз в сторону танков.
– Вано, смотри в оба, если увидишь пехтуру, когда мы там ползать будем, гаси. Но лучше бы тебе оставаться незамеченным.
– Понял, командир. Ты чего, танк решил взорвать?
– А хрен ли тут еще делать-то? Получится, так и не один. Оба надо тормозить, к чертям собачьим.
Я, не отрываясь, смотрел на парня с дымовой гранатой. Ему оставалось проползти еще метров двадцать, затем можно будет кидать.
– Костя, готов? – я не поворачиваясь, спросил у Иванова.
– Всегда.
– Тогда вперед, проползем немного, чтобы бежать меньше.
Мы осторожно выползли из укрытия. Танки закрывали обзор в нашу сторону для своей пехоты. Заметить нас могли разве только с «Ганомага», но он далеко. И пулеметчик там стрельбой увлечен. Взмахнул рукой, бросая дымовую гранату, наш доброволец. Через пару секунд от земли начал подниматься густой белый дым. Мы побежали почти одновременно: мы вперед, а доброволец назад.
– Я к дальнему! – крикнул я на ходу Косте. Тот что-то прокричал в ответ.
