да еще и поучаствовали в избиении фрицев на железной дороге. Пушкари наши артиллерию немецкую уничтожили с нашей помощью. Окруженцев вывели, оружия им подбросили. Так что, ни фига не зря шли.
Сидели с Кругловым под елкой. Холодно уже, а костер развести нельзя. Разговор начался сам собой. Я видел, как его трясло, решил поддержать, хотя и сам-то еле отошел.
– Серег, мне раньше никогда не приходилось столько стрелять, а главное убивать. Чего-то страшно даже.
– Сам боюсь, но война же идет. Знаешь, я видел, сколько стреляют на передовой, нам-то хоть отойти можно. А там люди сидят без возможности отойти, ждут приказа, а он иногда и вовсе не приходит. В окопе жить, любому из нас, две минуты, если бой серьезный. Так что отдыхай, – я успокаивал Толяна, а сам думал, бля, ну почему я такой черствый, может, менталитет человека из будущего играет роль.
– Я ведь первый раз убивал, перед глазами стоит, – Толян зажмурился.
– Держи вот, – я достал из сидора флягу, – поправь здоровье, полегчает. Истомин рекомендует.
– А ты? – он взял флягу у меня из рук.
– Да я не пью. Язвенник. – Я засмеялся.
Толян тихо выругался.
– Ты еще смеяться можешь, а я так завыл бы, да боюсь немчуру привлечь.
Вспомнил, что сегодня уже десятое ноября. А ведь дорогу по Ладоге вроде в ноябре запустят. В конце ноября, если память не изменяет. Может, предложить майору подождать, хотя вряд ли согласится. Ему приказано торопиться. Ладно, будем посмотреть. Мы просидели в кустах не два, а три часа. Я решил добавить времени и не зря. Когда к нам вышел Вано, мы начинали собираться. Вано был весь в мыле. Еще бы, набегался.
– Майор приказывает вернуться, но в другое место. Мы по пути присмотрели, они остались там, а меня за вами послали.
– Хорошо, веди, – мы тронулись в обратную сторону. Через час Вано завел нас в такой бурелом, что еле продрались.
– Ты как хоть здесь шел-то? – едва увернувшись от ветки, которая чуть не хлестнула по лицу, спросил я.
– Да как-то пролез, ты бы видел, как мы технику протаскивали. Вряд ли сюда фрицы нагрянут.
Наконец мы увидели в темноте силуэты машин. Нас окрикнули, во, даже дозоры поставили.
– Стой, кто идет? – проговорили из темноты.
– Свои, – коротко ответил Вано и добавил, – три.
– Восемь, – произнес тот же голос.
– Давайте быстрее, командир заждался.
Эту систему паролей я сам и предложил Истомину, надо же, он вспомнил и решил воспользоваться. На сегодня видимо пароль 11. Майор встретил меня у палатки. Я заметил, что их стояло целых четыре.
– Жрать хотите? – спросил он вместо приветствия.
– Здравия желаю, товарищ майор, конечно, хотим, – ответил я.
– Пошли ко мне в палатку. Только сам собирался перекусить.
В палатке горела какая-то коптилка, Истомин выставил передо мной на ящик банку тушенки, положил хлеб и стал наливать что- то в кружку.
– Это ж водка, – поморщившись, заметил я.
– Это от простуды, – Истомин решительно пододвинул мне кружку.
– Вы же знаете, не пью я. Совсем! – вздохнул я.
– Чего и для здоровья не выпьешь? – удивленно поднял брови майор.
– Чаю нет? – тихо спросил я.
– Сейчас спрошу, вроде инженеры кипятили.
Он вышел, а я стал метать «тушняк». Когда вернулся майор, я уже вылизывал ложку.
– Вот, держи! – Истомин поставил передо мной котелок с дымящимся чаем.
– Зашибись, как раз его мне и не хватало, – я с вожделением взглянул в котелок.
– Как постреляли? – к моему удивлению, майор не кричал, даже голос не повысил.
– Нормально, ну никак не получается по-тихому.
– Ладно уж, по-другому тут и не получится. Чего думаешь предложить?
– Вот мелькнула мысль, а нельзя ли подождать немного.
– В смысле? Не понял?
