агрессивных кустов расползаются в клочья под облаками жгучего пуха и шквалом беспорядочного огня. Лазерные лучи и пули пробивали свои мишени навылет. И тех, кто за ними стоял. Да и вообще оставляли за собой чуть ли не просеки. Калибр у данных игрушек явно был немаленький, предназначенный для охоты на бронированных противников и очень крупную дичь. – Шанс уцелеть у данного существа равен лишь одному проценту, и то я отвел его на разные невероятные случайности. А оно могло быть полезным. И хотя командные директивы предписывают мне относиться к нему негативно, куда больший приоритет имеют приказы о восстановлении нормального функционирования станции. И для этих целей можно применять почти любые инструменты, если они не нарушают важнейшие законы планеты Анчар.
Монстр топтал, рвал, жрал, расстреливал и травил набегавшую на него со всех сторон добычу, упорно двигаясь вперед, словно танк. Облака кислотного пуха вырывались из пор на его теле и уносились вверх, прямо к высокому в этой части станции потолку. И затем медленно оседали вниз, разлагая любую органику буквально на глазах. А дикие флориниты волна за волной накатывались на громадного врага, стремясь погрести агрессора под своими телами. Казалось, что битва идет между равными. Одна сторона могуча и почти неуязвима, второй – плевать на потери… Но неразумных злобных кустиков тут насчитывалось много. Безумно много. И с самосохранением они испытывали изрядные проблемы. Я уже успел убедиться в данном наблюдении. Особенно если атаковали растения не в одиночку, а вместе со стаей себе подобных. Запас сил у плотоядного пенька восемьдесят девятого уровня мог закончиться раньше, чем жаждущие прикончить чужака растения. Просто понимал это из присутствующих только я. Ну, еще оказывающий моральную поддержку обеим сторонам братоубийственного конфликта Диспетчер.
– А питомец-флоринит их разве не нарушает? – уточнил я, наблюдая за тем, как меняется уровень чудовища на девяностый. Цифры над его головой засветились и плавно перетекли к новым значениям. Одновременно стремительно зарастали появившиеся на нем выбоины и царапины от когтей диких кустиков и восстанавливалась потраченная магическая энергия. Похоже, погибших сегодня будет даже больше, чем я планировал. – Они же вроде считаются более-менее разумными существами и вообще большие бяки, с которыми идет глобальная война на истребление.
– Ну, в лаборатории держать их можно. И получать от используемых образцов какие-нибудь преимущества тоже. – Диспетчер определенно на половину ставки подрабатывал юристом. Интересно, может ли быть у ИскИна скрытый класс? – Значит, вам применять подобное существо для очистки станции не воспрещается. Биомассу он утилизирует вполне недурственно.
– Ага. И куда только лезет? – согласился с ним я, наблюдая, как не ведающий сытости пенек заталкивает в пасть тройку еще дергающихся диких флоринитов. – Для самостоятельного патрулирования, правда, не подходит… Однако же это вопрос решаемый. Например, маячком со встроенной в него боеголовкой. Но, видишь ли, мне претит идея длительного содержания под чарами подчинения разумного или полуразумного существа. Сильно. Просто до невозможности. Я и на несколько минут использую их только тогда, когда этому нет достойной альтернативы.
– И смерть считается таковой? – поинтересовался Диспетчер, наблюдая через камеры робота за тем, как дикие флориниты по одной отрывают руки у плотоядного пенька. Запасы энергии для создания едкого тумана у мутанта уже кончились. Они, конечно, пополнялись с каждым съеденным куском биомассы… Однако единичные жалкие струйки зеленого кислотного пуха уже не оказывали существенного влияния. И боеприпас к обычному оружию у него тоже иссяк. Он уничтожил, наверное, не меньше трети из взявших его в кольцо окружения орд. Однако оставшиеся противники теперь уже гарантированно отрезали большому пню все пути к отступлению. Злобные кусты карабкались на него, как на скалу, запускали когти в щели кожи-коры, расколупливали ее по кусочкам. Оставалось лишь вопросом времени, когда они все-таки смогут уничтожить упорно не желающее сдаваться и дохнуть чудовище.
– Бывают случаи, когда именно данный вариант является весьма желанным. Ты думаешь, ставшие основой данного монстра существа обрадовались бы перспективе остаться частично живыми и превратиться в чудовище? – уточнил я, проверяя собственные запасы магической энергии. На огненный шар их бы хватило с избытком, а вот на кружащее на одном месте минут десять пламенное торнадо уже нет. Вот только обычным комком высокотемпературной плазмы тут много не сделаешь…
– Отдельные органические существа сознательно идут на подобное, в надежде обрести силу, могущество или вечную жизнь, – доложил представитель искусственного разума, от природы наделенный последним из перечисленных бонусов. Эх… И почему людей чинить намного сложнее, чем состоящие из готовых блоков железяки? – А потому выбор данных особей нельзя угадать с достаточно высокой степенью достоверности.
– Угадать нельзя, а вот принять правильное решение за них можно, – возразил я, наконец-то определяясь с уместным в данной ситуации инструментом. Проклятье Черного Гниения. Медленное, накладываемое едва ли не за полторы минуты, неспособное самостоятельно распространяться дальше первоначального радиуса и легко снимаемое даже самым неумелым учеником чародея, оно имело один несомненный плюс. Способность подпитываться от разлитой в пространстве энергии смерти. Конечно, скончавшийся
