На ее похоронах мало кто плакал, но особой радости смерть Кристалл Кордеро не вызвала. Она была не самой плохой мачехой, не самой глупой женщиной, не самым бесчестным партнером. Она могла не вызывать симпатию, но неизменно вызывала уважение. Может, поэтому ее похороны напоминали скорее торжественную вечеринку. Вуаль скрывала мое лицо, в особенности глаза, так что я могла беззастенчиво рассматривать собравшихся.
Как давно я не видела их…
Кайла, моя старшая сестра. Двадцать семь, выглядит моложе. Преподает теорию заклятий в Хейзенвильском Колледже Магических Наук. Как и все женщины Кордеро, худая, высокая, с волосами оттенка темного шоколада. С виду может показаться, что она до ужаса расстроена: аккуратный носик покраснел, в руках зажат белоснежный платок, шляпка накренилась набок, волосы выбились из строгого пучка, а на лице ни грамма косметики. Но Кайла актриса. Смерть Кристалл для нее – повод выйти в люди, а на создание небрежного образа горюющей падчерицы она наверняка потратила не один час.
Я едва сдержала улыбку. Многие здесь узнали во мне прошлую нескладную восемнадцатилетнюю Кортни, которая уехала учиться так далеко, как только смогла, так что в каждую минуту этой бесконечной церемонии я чувствовала на себе десятки взглядов. Улыбка только убедит собравшихся в том, о чем судачили годами: я – неблагодарная дочь, безответственная сестра и просто ужасная падчерица.
– Попрощаемся с Кристалл, – произнес маг-погребельщик. – С ласковой матерью. Любимой женой. Верным другом. Отныне свободной ведьмой.
Нам – сестрам Кордеро – предстояло первыми бросить горсть земли на крышку гроба мачехи. Кайла справилась с этим лучше всех. И грациозно, и в то же время скорбно. С гулким звуком комья упали на белоснежную крышку.
Настал и мой черед.
Я вышла из первого ряда. Внимание стало острее, теперь уже практически все присутствующие пялились на меня в упор. Ожидали, верно, что я начну рыдать и просить прощения.
Земля на ощупь была влажной и холодной. «Прощай, Кристалл», – сказала я про себя. Извиняться мне было не за что. И на гроб смотреть смысла тоже не было. Что было, то прошло, и даже сильные ведьмы смертны. Это первое, чему научил нас отец, и, наверное, это единственное, что я пронесу через всю жизнь.
К гробу подошла Ким. Вообще, она Кимберли, но с длинными именами у нас в семье проблема. Как и с разнообразием: папа даже женился на ведьме, чье имя начинается на букву «К». Эта же буква и красовалась на воротах нашего особняка.
Ким красотка, но красотка особая. Она словно и не наша родственница: светловолосая, озорная, дружелюбная. Любимая младшая сестренка с огромными глазищами и яркими полными губами – вот такой я ее всегда помнила. Ким ничуть не изменилась, но все же в ее глазах читалась грусть. Наверное, именно она была ближе всех к Кристалл.
Остальные по очереди подходили к гробу. Я отошла, чтобы никому не мешать, и столкнулась с Кайлой.
– Кортни, – с лица сестры мгновенно сошла скорбь, – мы не думали, что ты приедешь.
– Она и моя мачеха, Кайла.
– Незаметно, чтобы ты вспоминала об этом хоть раз за последние пять лет.
– Кайла, прекрати! – одернула ее подошедшая Ким. – Кортни, я так рада, что ты вернулась!
Мы обнялись, и Кайла скорчила рожу. Вот ей бы точно не помешала вуаль, но где это видано, чтобы леди Кордеро скрывала свою неземную красоту?
– Ты ведь останешься? – Ким подняла голову, и глаза ее горели. – Ты приехала надолго?
– Прости, Кимми, – улыбнулась я, – но завтра утром у меня заказан экипаж до Даркфелла. Я не останусь.
Ким заметно сникла, но пыталась улыбаться. Бедняжка, ее можно понять, она остается наедине с Кайлой. Ким еще не закончила школу, остался целый год, а потом, вероятно, придется поступать в колледж. Но я точно знаю, что Ким, как и я, мечтала уехать из Кордеро-холл, в детстве мы часто об этом говорили.
За размышлениями я не заметила, как церемония проводов Кристалл в последний путь завершилась. К нам подходили люди, ее друзья, знакомые отца, врачи, студенты Кайлы. Этот поток не кончался, мы принимали соболезнования с легкими грустными улыбками. Я действительно чувствовала сожаление, но все же мечтала, когда все кончится.
Ведьм провожали праздником. Никто не должен был рыдать, если ведьма вдруг стала свободной. Большая часть тех, кто был на кладбище, постепенно перемещалась в Кордеро-холл, где совместными усилиями Кайлы и Хейвен, давней подруги семьи, организовали фуршет.
После дождя дышалось намного легче. Я брела по знакомым улицам к большому особняку в дикируанском стиле, с витиеватой буквой «К» на воротах и пыталась поверить, что да, я вернулась, я снова в Хейзенвилле. Как давно я не ходила по этим улицам.
