Такие ссадины я уже лечила даже не сосредотачиваясь.
Енот и Ноэль продвигались вперед, мы немного отстали. Джер внимательно рассматривал меня, пока я справлялась с порезом. Я чувствовала, как чуть-чуть быстрее бьется сердце от прикосновения к его горячей коже. Оказывается, у меня замерзли руки.
— Все, — тихо произнесла я, посмотрев в глаза Джера.
Они смотрели внимательно, изучающе. Совсем не так, как в то утро, когда мне пришлось уйти в полном шоке от того, что Джер использовал свою слабость, чтобы поразвлечься.
Да что с тобой такое, Джеральд Хейл? Почему в один момент ты смотришь так, что внутри все переворачивается, а в другой смеешься и издеваешься?
— Аля! Джеральд! Не отставайте! — донеслось откуда-то из тумана.
Гогглы позволяли видеть через туман, но все же были не всемогущи. Мы быстро нагнали Енота и ступили на центральную улицу. Первое, что бросилось в глаза, это постамент, где раньше лежала Книга. Перевернутый, истерзанный алионами. Я быстро отвела глаза, почему-то это зрелище оказалось неприятным.
Почти все окна были закрыты, некоторые даже забиты досками. Света нигде не виднелось. Город казался мертвым, пережившим апокалипсис. Мы углублялись в жилые кварталы, и я все чаще видела, как где-то сбоку мелькают алионы. Они боялись света Енота, но чувствовали себя в этом мире явно лучше, чем мы.
На удивление никто не погиб. По крайней мере, на улицах хоть и были следы разрушений, ни крови, ни погибших не было. Значит, успели спрятаться. Или же алионы спрятали все последствия своего разгула. Последняя версия внушала некоторый страх.
Енот вел нас до тех пор, пока мы не оказались почти на окраине города, там, где как-то раз мы с Хлоей и близнецами ужинали. Он остановился перед невзрачным одноэтажным домиком и громко постучал.
— Открывай, Рэй, старый бездельник, надо поговорить.
Сначала за дверью было тихо. Я изумленно смотрела то на Ноэля, то на Енота, но никто из них не соизволил дать пояснений. Только Джер чуть наклонился и тихо сказал:
— Один из бывших преподавателей.
Вот! Опять! Джеральд снова это делает, снова заставляет меня думать, будто мы можем нормально говорить, стоять рядом. Словно я могу разрешить ему прикасаться. Сколько времени пройдет до очередной его издевки?
Дверь, словно сама собой, открылась, и Енот первый вошел. Мы поторопились следом, ибо свет, отпугивающий алионов, погас. Я услышала их писк за спиной и вздохнула с облегчением только когда дверь закрылась.
Дом состоял из одной комнаты, которая служила одновременно спальней, кабинетом и кухней. В одном углу стояла провалившаяся односпальная кровать, застеленная старым лоскутным одеялом. В другом небольшая печка, в третьем шкаф с книгами и письменный стол. Была еще дверка, ведущая, очевидно, в ванную. Тоже уже старая и я могла поклясться, что, открыв ее, услышу скрип.
Обитатель этого ветхого домика был ему под стать. Сухонький старичок с тросточкой, в очках с толстыми и уже пожелтевшими стеклами. В старом костюме коричневого цвета. У него уже начался возрастной тремор, но в целом он производил впечатление ухоженного и интеллигентного пожилого мужчины. Именно поэтому я не выдержала гнетущей тишины и пискнула:
— Здравствуйте.
Два черных, как ночь, глаза уставились на меня. Изучали, не доверяли.
— Странница, — проскрипел старик. — И вот эта хилая девчонка — наша единственная надежда?
— Рэй, что тут было? — Енот бесцеремонно взобрался прямо на стол.
— А я уж думал, — вместо ответа усмехнулся старик, — что вас там в школе и перебили. Разве горгульи не служат Роману?
— Мы их уничтожили. Школа теперь надежно защищена, Роман туда не войдет. Так что с городом? Пострадавшие есть?
— Есть, конечно. Всех в дом целителей перенесли по подземным тоннелям. Туда эти твари почему-то не добрались. Может, и не знают об их существовании.
— А мертвые?
Я затаила дыхание.
— А мне почем знать? Нет, наверное. Не такие уж они и сильные, отбиться можно, если в панику не впадать. Мы видели туман, так что к тому времени как алионы были здесь, на улице остались разве что идиоты. Так что, Енот, это война?
Он вдруг хрипло рассмеялся собственным мыслям, а мне стало не по себе.
