это не особо сложное искусство. При допросах истинное зрение, кстати, очень хорошо помогает. Именно поэтому ученикам я и не врал никогда, а если не хотел говорить, просто молчал, аура у меня была открытая, и они всё видели. Их уважение я терять не хотел.
– Искренне говори, чёрт! – В руках Олеха появился штык-нож от СВТ, кончик которого замер в миллиметре от глаза перекупа.
В этот раз тот извинился искренне, хоть и с изрядным испугом, мои парни его явно пугали.
– Извинения приняты, – кивнул я и добавил: – Вали.
Тот встал и на подкашивающихся ногах направился прочь, когда я его окликнул:
– Заработать хочешь?
– А кто не хочет? – вопросом на вопрос ответил он, отряхивая штанины.
Здоровяк достойно перенёс удары моих парней и, кроме синяка, наливающегося под глазом, других следов не имел.
– Нужны такие тачки, – похлопал я по капоту «дефендера» рядом с воздухозаборником. – Чем больше, тем лучше. Количество не имеет значения, берём всё, но чтобы все машины были в приличном состоянии. Ну и подскажешь магазин, торгующий запчастями для них, а лучше оптовый склад. Ещё нужен микроавтобус поновее. Год, можно два. С тонированными стёклами.
– Что я буду с этого иметь?
– Ты будешь торговаться. Разница с ценой хозяина и с той, на которую ты её собьёшь, – твоя. Но не перегибай и с хозяевами договариваться поднимать цену не советую. Заметим – накажем.
– Я берусь за неё, – кивнул мужик. – Телефон?
– Олех, дай ему свой.
Сержант подошёл к перекупу, и они сделали дозвоны. Потом тот замялся, не зная, как ко мне обращаться, и спросил:
– Адрес мастерской не надо, где такие тачки переделывают?
– В принципе интересует, но всё зависит от количества машин, что вы нам найдёте.
Когда группа перекупов поспешила прочь, Мик спросил:
– Зачем они нам?
– Время, они сэкономят нам время… Ладно, поехали эту машину оформлять.
Мы сели в машину, Мик – за руль, вывел её со стоянки и медленно, стараясь не наехать на покупателей, направился к выезду. Пока мы ехали, «ботаник» пояснил, откуда у него эта машина. Отец заядлым охотником был, умер, вот он и распродавал его имущество. Сам не любитель с ружьем по лесу или болоту ходить.
У ворот мы покинули машину, за руль сел Орт, у него были права, деньги я ему дал, и он вместе с владельцем поехал в здание, где идёт перерегистрация автотранспорта. Его задача – снять машину с учёта, вручить деньги бывшему владельцу и отогнать её на стоянку к санаторию. Машина эта нам нужна исключительно для поездок по бездорожью, то есть по другим мирам, и регистрировать её в этом мире я в принципе не собирался, просто ни к чему. Хотя все документы купли-продажи у нас были.
Так как всю наличку, что у меня была на руках, я отдал Орту, тот честно должен был расплатиться с бывшим владельцем, то нужно решать этот вопрос, и я связался с Вольтом. Тот понял проблему мгновенно и сообщил, что все деньги бандеровцев перевёл на один счёт, и с него можно совершать электронную оплату.
– Молодец, – похвалил я его. – Будь на связи.
Убирая телефон в карман, я обратил внимание на что-то пристально разглядывающего Мика. Проследив, куда направлен его взгляд, увидел сидящего на самом солнцепёке паренька в камуфляже с орденом Мужества на груди. Его лицо было наклонено, ему явно было стыдно. Рядом – картонка с просьбой помочь деньгами на лечение матери. У парня отсутствовали обе ноги, отрезаны выше колен.
Подойдя, я присел рядом с ним на корточки и, поймав взгляд, спросил:
– Недавно работать начал?
Тот поднял голову и, зло посмотрев на меня, спросил:
– Что, тоже будешь уговаривать на вашу нищенскую мафию работать?
– Не зарывайся, спокойно же говорим, – сказал я. – Ты тут сам по себе или на местных работаешь?
– Дело прибыльное, есть у местной мафии, что на нищих зарабатывает, способы, чтобы уговорить таких, как я. Нам больше кидают, – криво усмехнулся парень. – Вот и меня уговорили.
Мельком посмотрев на Мика и получив от него кивок, он отслеживал ауру ветерана и подтвердил, что тот говорил правду, я спросил:
