силы где-то глубоко внутри и вытащить ее на поверхность. Ни на что особенное этого мне не хватило бы, но сейчас требовалось лишь освободиться. Начав наращивать лед под наручниками, на которых был подвешен, я постепенно увеличивал его толщину, одновременно замораживая сами наручники. Не прошло и пары минут, как раздался треск, и я мешком рухнул на пол. Падение лишило меня последних сил, я отключился.
Второе мое осознанное пришествие в этот мир ознаменовалось ощущением холодного бетонного пола. Цепляясь за стену, я сумел принять сидячее положение. Следовало решить, что делать дальше, но сначала нужно было разобраться с негатором. По логике, это именно та штука, которую в меня воткнула девка в кафе. Я осторожно провел рукой по груди и практически напротив сердца наткнулся на плоский хвостовик, торчащий из меня. Ухватив его как можно крепче, рывком вынул и отбросил иглу. Боль была адская, в голове зашумело, меня вырвало. Хорошо еще, сумел отвернуться и не запачкать себя. Однако уже через пару минут самочувствие начало улучшаться, а главное, появилось ощущение магии, без которого я чувствовал себя лишившимся одной из конечностей.
Минут через десять мне стало настолько лучше, что я рискнул встать и даже при этом не упал. Подобрав негатор и приколов его, словно булавку, к рукаву, подошел к двери и прислушался. Стояла тишина, эмпатия также молчала, а значит, имелся шанс попробовать сходить в разведку. Аккуратно толкнув дверь, представляющую собой практически классическую тюремную, я выглянул из-за нее, мельком удивившись тому, что не заперто. Видимо, я действительно очнулся слишком рано. Не сказал бы, что меня это очень расстроило, скорее, даже наоборот. За дверью обнаружился коридор, освещенный так же тускло, как и моя камера. Один конец заканчивался тупиком, другой поворотом, а по обеим сторонам располагались двери, подобные моей. Это что, частная тюрьма? С гоблинами в виде охраны? Вопросов становилось все больше. А если учесть то, что я узнал из разговора, здесь явно были замешаны Шиловы. Честно попытавшись что-либо вспомнить об этом роде, я признался себе, что позорно упустил момент и не навел справки о моих противниках на дуэли. Понадеялся на благородство аристо. Идиот. Результаты этого мне предстояло хлебать полной ложкой и как бы не подавиться.
Прикрыл дверь, проследил, чтобы она не лязгнула, а затем тихонько прокрался вдоль коридора до поворота. За ним виднелись решетка и гоблин, смотревший что-то по телевизору. Второго видно не было, но, скорее всего, он куда-то вышел. Дверь, видимо, ведущая из этой тюрьмы, виднелась там же. Выход нашелся, но прежде следовало собрать как можно больше информации. Для начала я решил пройтись по оставшимся камерам. Подходя к дверям, прислушивался, впрочем, больше полагаясь на эмпатию, чем на слух. Из шести, не считая моей, заняты оказались всего две камеры. Ну что ж, посмотрим на моих соседей.
Ломиться к ним с криком «а что тут происходит?» я не стал. Для начала осторожно приоткрыл смотровое окошко, ровно настолько, чтобы разглядеть, что внутри. В первой увидел человека, мужчину лет тридцати на вид. Он спал или находился без сознания, лежал на невысоком топчане. Ясно видимые следы побоев не позволяли с точностью установить его состояние. Эмоциональный фон был довольно ровным, хотя мне как-то не довелось эмпатически обследовать кого-либо в бессознательном состоянии. В принципе, мне было все равно, что с ним, точнее, это не мешало моим планам, а, наоборот, повышало шанс остаться незамеченным охраной.
Во второй камере меня ждал сюрприз, и сюрприз неприятный. Прижавшись друг к другу, на таком же топчане лежали дети лет шести-семи. Одетые лишь в нижнее белье и, судя по всему, изрядно замерзшие, они приникли друг к другу, пытаясь сохранить хоть каплю тепла. Еще больше мне сказали их чувства. Отчаяние, безнадега и ни единого просвета. Поймав себя на том, что мой зубной скрежет разносится по коридору, я отпрянул от двери. Какие бы чувства у меня ни вызывала эта картина, влипнуть вместе с ними будет еще хуже, а там посмотрим.
По максимуму смочив все движущиеся детали, я очень медленно открыл засов камеры с мужчиной. Он так и лежал, не меняя позы. Зажав ему рот рукой, начал поливать ледяной водой. Буквально сразу это возымело действие. Человек вскинулся, и мне пришлось прижимать его к кушетке, одновременно показывая, что не надо шуметь. Что удивительно, понял он меня сразу, жестом продемонстрировав готовность сохранять тишину. Отпустив его, я отступил на пару шагов назад, дав мужчине возможность подняться и сесть.
Вопросов у меня было много, но я решил начать с самых актуальных.
— Вы знаете, где мы сейчас находимся? — Говорить приходилось очень тихо, даже не шептать, а, скорее, артикулировать губами.
— Это старое поместье рода Шиловых. — Мужчина тоже старался не повышать голос. — Конкретно это место — домашняя тюрьма, расположенная под казармами охраны.
— И для чего нужна столь сильная охрана, да еще и со своей тюрьмой?
Узник, и так не отличавшийся весельем, совсем загрустил, склонил голову, что-то обдумывая, но, видимо, приняв решение,
