под вяло моросящим питерским дождем.
– Слышь, а ты чего такая мерзкая? – спросил Сергей у закрытых дверей, не успев осмыслить произошедшего.
Но никто не засмеялся.
– Я не понял, – сказал ошарашенный Федя, смешно хлопая глазами, – она что, как-то выкинула нас из магазина?
– Да ты че, Фед? Мы сами сдернули, – уверенно сказал довольный собой Сергей. – А круто я дебилку троллил? Жабо, сшей мне жабо… Я, кстати, знаю, кому в этом цирке уродов самое место, – нашей долбанутой Вики.
Тут до сих пор молчавшую, красную и мелко трясущуюся Таню просто прорвало диким криком:
– Дебилку? Да это вы дебилы со своим Тимати! Видеть вас больше не хочу. Это были куклы моей мечты. А ты! – Она обернулась к Сергею. – Ты просто жалкое ничтожество! Он крутой, надо же! Поиздевался над больной, убогой теткой!
Герой! В «Камеди Клаб» его теперь возьмут! Ненавижу вас! И не звони мне больше, Федди! Феееее-еддибил!
Таня повернулась к притихшим рэперам спиной и быстро побежала домой по Зверинской улице по направлению к зоопарку. На ее раскрасневшемся лице слезы обиды мешались с дождевыми каплями.
И тут над Петроградским островом пошел дождь из лягушек.
«Дождь идет с утра, будет, был и есть».
История 3,
в которой на Петроградской стороне Санкт-Петербурга идет самый настоящий лягушачий дождь, а мы наконец-то знакомимся с Вики, главной героиней нашего повествования, и узнаем несколько ее секретов.
Сначала небо внезапно потемнело, а потом на Петроградку обрушился ливень. Осадками петербургских островитян не удивишь. Но даже самые старые аборигены такого странного дождя припомнить не смогли бы, сколько ни старались. Вместе с водой на город обрушились тысячи мелких амфибий, в просторечии называемых лягушками. Они гулко шлепались холодными зелеными телами на асфальт, крыши домов, автомобили, шмякались на облетающие деревья и пестрые зонты, пружиня от них, как от батутов. Сыпались прямо на головы изумленных зевак, не успевших спрятаться под зонтами и козырьками магазинов. Три минуты мощного лягушачьего водопада, три минуты зеленой бомбежки, три минуты атмосферного безумия – и дождя как не бывало. Небо стало светлеть, проявляться, как фотобумага в реактиве, и на нем показалась небывалая тройная радуга, соединившая Петроградку с Васильевским островом. Вместе с радугой выкатилось осеннее солнце, бледное настолько, будто это его, а не небо только что стошнило лягушками. Люди радостно выбежали из убежищ, сложили зонты, вдоволь нащелкали на телефоны яркие дуги радуг и груды лягушачьих трупов, смытые ливнем на обочины и в дождевые коллекторы, и снова как ни в чем не бывало заспешили по своим делам, не обращая больше внимания на жертв таинственной небесной батрахомиомахии[2]. Мало ли что падает с неба, главное, чтобы не бомбы.
В дикие Средние века сие событие записали бы либо в дурные предзнаменования, либо в кары небесные. Обязательно нашли бы ведьму, виновную в случившемся (то есть она просто под пытками взяла бы на себя вину за не предусмотренные Господом атмосферные осадки), и торжественно сожгли бы ее на главной площади на радость горожанам. Но Питера в Средневековье еще не было. На болоте, которое находилось в устье реки Невы, жили только лягушки, гадюки да гигантские комары. Ну и еще, конечно, здесь обитали ведьмы, которых никто не смел трогать. Легенды утверждают, что в том болоте стоял стольный град Серпентиум.
Много кто слышал про него и в шведском городке Ниене, и в соседнем Новгороде, но никто своими глазами не видел, а если
