Фролов со своими казачками и обрушился.
– Что ж, поделом. Выходит, не только с нонкомбатантами его люди воевать умеют.
– Так-то оно так, да только на этот раз вышло плохо. Покуда егерей было мало, получалось еще туда-сюда. Хотя те дрались как львы. Ну а как весь остальной полк подошел, тут казакам не поздоровилось. Кто смог, убег, однако же многие не смогли. Мои люди рассказывают, пленных много.
– Экая незадача. – Я покачал головой. – Стало быть, выручать надо собратьев по оружию.
– Выходит, что надо, – вздохнул ротмистр. – Хоть и слова о них доброго нынче сказать не могу, а все ж, как ни крути, собратья по оружию.
– А что ж казаки-то?
– Сам войсковой старшина, сказывают, убит. А уж что там дальше они придумают, одному богу известно.
– Ладно, напоследок глянем, что тут можно сделать. – Я кликнул Рольфа Ротбауэра, спящего в господской библиотеке на турецкой кушетке. – Вели седлать, выступаем.
Остатки полка конных егерей стояли лагерем близ почтовой станции. Хотя от полка оставалось лишь чуть больше дивизиона, места для расквартирования этакой уймы народу не хватало. Разобрав окрестные сараи на дрова, лихие кавалеристы, краса и гордость Великой армии, угрюмо жались к кострам, ужиная, чем бог послал. Сегодня, впрочем, как вчера и позавчера, Господь был явно жаден.
Я глядел в подзорную трубу на мечущиеся языки костров, заслоненные спинами продрогших кавалеристов. Возле здания почтовой станции, там, где еще совсем недавно располагался сеновал, хмуро взирая на французов, сидели казаки. Руки их были связаны за спиной, но, судя по тому, на какой дистанции от них разгуливал часовой, будь он поближе, его бы просто загрызли без лишних слов.
– Ты говорил, их около пятидесяти, а я тут вижу не больше двадцати.
– Да кто ж знает, – пожал плечами Чуев. – Может, иные ранены были, так их перебили, а может, в иное место увели, почем знать?
– Да уж, положение не простое. – Я повернулся к Ротбауэру: – А ну-ка, Маркетти ко мне.
Гастоне Маркетти, в недавнем прошлом солдат корпуса Богарне, горячий и резвый, как большинство его соотечественников, приблизился, едва отзвучали слова команды.
– Я здесь, мой принц.
– Нужна повозка с провизией.
– Опять пушка?
– Нет, на этот раз только провизия. Твой мундир цел?
– Так точно, как и приказано.
– Вот и отлично. Переодевайся и доставь сюда мундир лейтенанта Буланже.
Маркетти окинул меня оценивающим взглядом.
– Осмелюсь сказать, мой принц, он на вас тесноват.
– Согласен. Но другого сейчас нет. Главное, тебе в нужный момент узнать меня.
– Как прикажете, мой принц.
Я повернулся к ротмистру:
– А теперь вы, Алексей Платонович…
Выслушав мой план, ротмистр нахмурился и покачал головой:
– А ежели сорвется? Ведь, как ни крути, чистейшей воды авантюра.
– Вынужден с вами согласиться, – кивнул я. – Ежели сорвется, то у вас хлопот прибавится, как меня доставать. Да только я верю, что не сорвется.
– Верю, – буркнул Чуев. – На одной вере далеко не уедешь.
– Так я далеко и не собираюсь. Но ведь и без веры никак. Но уж и вы не оплошайте.
Хлопки выстрелов разорвали предрассветную тишину. Частая скороговорка мушкетов заставила конных егерей вскочить и схватиться за оружие. По дороге, сопровождаемые улюлюкающей бандой «картинных разбойников», мчались трое всадников в светло-зеленой форме итальянского корпуса. Кавалерийский горн на почтовой станции протрубил тревогу, и егеря с образцовой скоростью заняли место в седлах. Увидев, что жертва вот-вот может превратиться в охотника, бородачи в армяках развернулись и бросились в лес, не без основания полагая, что без особой нужды их там преследовать не станут.
