сообщила координаты первой точки, в которой подозревалось существование базы Легированных Гиен, и Стальной дивизион прибыл в небольшую систему маленькой угасающей звезды. Местное солнце имело на своей орбите невероятное количество каменного мусора и всего две планеты, одна из которых была насквозь промерзшей бесполезной каменной глыбой, абсолютно мёртвой, начисто лишённой атмосферы и магнитного поля. Если бы не размеры, то Куохтли вообще назвал бы её большим астероидом, прилетевшим когда-то из глубин Галактики, да так и оставшимся на орбите светила. Вторая планета была совсем маленькой и вращалась едва ли не у самой звезды. Куохтли высшего образования не имел и в астрономии разбирался слабо, но эта небольшая планетка показалась странной даже ему.
Она имела собственную атмосферу, по составу почти точно такую же, как на родной планете Чикахуа, только намного чище, потому что нет заводов, которые успели бы её загадить. Так, по крайней мере, сказала темноокая красавица. Планетка не имела осевого наклона и находилась заметно выше плоскости эклиптики, если таковую определять по единственной большой планете системы. Сил угасающего светила не хватало для обогрева всей планетки, что своеобразно отразилось на её климате. Всё северное полушарие было навечно погружено в темноту с какими-то совершенно нереально-низкими температурами. Датчики не фиксировали там ни жизни, ни её следов, ни даже предпосылок для их возникновения. Южный полюс, наоборот, был сильно перегрет, потому что, то ли атмосфера тонкая, то ли свойства у неё такие – Куохтли не понял и половины терминов, высыпавшихся из представленной разведкой Чжу Мао сводки. Там много всего было написано… Для кого – непонятно. Стальной дивизион – наёмники, прибывшие на планетку с боевой миссией, а не экспедиция космогеологов или кто там занимается странными планетами. Короче, северное полушарие всегда в темноте и безумной холодине, а южное всегда в тепле. Почти всю площадь южного полушария занимает океан, который сильно прогревается на южном полюсе, где никогда не бывает ночи и температура всегда под шестьдесят. Единственный материк невелик и находится где-то посреди между южным полюсом и экватором. Там есть смена дня и ночи, всегда очень тепло, и даже холодные ураганы с северного полушария туда не доходят. Точнее, доходят уже более-менее тёплыми. В общем, тропический рай, если не считать затяжных сезонов дождей.
И в день начала миссии на материке стоял как раз один из таких сезонов. То есть искать противника и вести боевые действия придётся по колено в воде и под дождём. Причём разведка Жёлтых особо подчеркивала, что это время выбрано для миссии специально, чтобы затруднить Легированным Гиенам противодействие высадке. Иначе расстреляют половину боевых машин ещё в воздухе, потому что средства наблюдения за космосом у них наверняка имеются. Но разыскать и уничтожить их заранее не получилось, потому что нет возможности сделать это незаметно. Между обитаемой и необитаемой планетами данной солнечной системы полно метеоритных полей и прочего космического хлама, и так просто среди всего этого спрятанное следящее оборудование врага не найти. Собственно, на языке заказчика эта солнечная система так и называлась – Хлам. Из-за того, что была бедна полезными ископаемыми, зато богата разнообразным космическим мусором. Куохтли несколько удивило, что крохотная планетка называлась Ушмаицу, ведь это слово из языка Красной расы, а не Жёлтой, но в общем-то какая разница? Видимо, Легированные Гиены были первыми, кто дал название безымянной планете, вот оно и закрепилось. Потому что люди генерала Чжу Мао в официальных документах вместо названия Ушмаицу использовали цифровой индекс.
В общем, полковник Нопалцин дождался, когда единственный материк полностью скроется под штормовыми фронтами циклонов, и отдал команду начать десантирование. Конвой отстрелил тяжёлую технику, спустя минуту следом за ней отправилась вторая волна – десантные баржи с танками и атмосферными боевыми машинами. Пехотной поддержки в этой операции не будет, солдат в экзоскелетах полковник велел высаживать уже после уничтожения вражеского опорного пункта непосредственно для зачистки подземных сооружений. Куохтли, как водится, отстрелили первым, и он всеми органами чувств впился в приборы, с головой погружаясь в управляемое падение. Орбитальное десантирование – самая сложная и самая опасная часть высадки. Тяжёлый боевой робот, весящий под сотню, а то и больше тонн, не умеет летать. У него есть маневровые ускорители, с помощью которых можно перепрыгнуть преграду с десяток метров высотой, да ещё управлять падением и выполнять торможение, которым это падение завершается. Но ни о каких серьёзных воздушных манёврах речь не идёт, поэтому во время спуска боевая машина может попасть под удары наземных систем ПВО и атмосферной техники противника. Так что в интересах пилота совершить приземление как можно быстрее и качественнее, пока враги не перегрузили силовой щит до критической отметки. Вступать в бой, имея погоревший генератор защиты, – затея полностью суицидальная.
Но вопреки ожиданиям высадка прошла спокойно. Легированные Гиены не вели огонь с земли и не поднимали на перехват атмосферную технику. «Могила» беспрепятственно снижалась, с каждой секундой приближаясь к бурлящей воронками циклонов мозаике исполинского грозового фронта, нависшего над континентом, и Куохтли скользил взглядом по маршевым экранам. Весь обзор закрывали бесконечные поля мрачных облаков, ежесекундно озаряющихся отблесками невидимых отсюда грозовых разрядов. «Могила» нырнула в эту толщу, словно ныряльщик в море, и пару десятков секунд все экраны показывали только тёмную мутную
