горянкам нравиться?
– Каким горянкам?
– Ой, папа! Ты не знаешь? – Дар и Тур примостились на узком подоконнике, как два воробышка на жердочке, такие разные, но такие похожие счастливым сиянием глаз.
– Я! Я расскажу! – перебил Дара Оська.
– Дайте киру Алану прийти в себя, – мягко произнес брат Турид. – И не шумите, пока ворожея нас не выгнала.
– Кирена Литина, пойдемте отсюда. Не стоит вам возле больного находиться, – травница грозно нахмурила брови. – А вы чтоб через полрыски оставили конта в покое!
Женщины ушли, вместе с ними ушел и брат Турид, не желающий оставлять жену одну, а Берт убежал передать кухаркам, чтобы готовили бульон.
– Как вы здесь оказались? – Алан сел, опершись на стену и натянув одеяло до подмышек, потому что одежду ему так никто и не принес, а мелькать голым торсом вдруг показалось неудобным.
– Мы – провожающие! – гордо сообщил Оська и перевернулся на живот, свесив лицо с кровати. – Кэп как узнал, что на Осколок напали, сразу поскакал проверять, как там его разлюбезная лодочка.
– И как? – с тревогой спросил конт, он и забыл о корабле.
– Да что ему будет, – беспечно махнула рукой Мая. – Морские люди, как увидели горцев, сразу ушли в море.
– А когда все закончилось, брат Турид с мальчишкой прислал кирене Литине сообщение. Вот все собрались и поехали, и мы тоже отправились в путь, их провожать. Чтобы красиво было и пышно, – закончил Оська и протянул руку под кровать, оттуда раздалось тихое рычание, и Дар вдруг резко смутился.
– Папа! Я не хотел, он сам за нами побежал! Честное слово!
– Кто «он»? – уже догадываясь, кто прячется под кроватью, спросил с улыбкой Алан.
– Акела, – потупился Дарен.
– Ай! Он меня укусил! – Оська выставил вверх укушенный палец с капелькой крови. – Вы видели? – радостно спросил он, перебираясь в центр кровати и облизывая палец. – Я теперь ему брат по крови!
– Хорошо, допустим, я вам поверю, что вы просто поехали провожать Литину и Маю и больше никаких целей не преследовали. Но что здесь делает наш замковый художник? Неженка, ты здесь зачем?
Парень залился румянцем и засмущался, он всегда смущался в присутствии Алана.
– Хозяин, я никогда не видел моря. И мастер Семон позволил мне поехать с ними. А еще брат Эдар приказал нарисовать ваш портрет. Когда вы спите.
– Семон здесь? Но это же отличная новость! Он мне как раз нужен. Зайдете ко мне после того, как я поговорю с Рэем. А зачем Эдару мой портрет?
– Я не знаю, хозяин, – чуть слышно прошептал парень, опустив голову.
– Он его жутко боится, – похлопала Мая Неженку по ноге.
– Отчего? – с любопытством спросил Алан.
Парень еще сильнее покраснел. Вот уж точно неженка.
– А теперь рассказывайте, как вы посмели выехать из замка без охраны?
– Мы выехали с охраной! – возмутился Дарен, а Тур вдруг широко улыбнулся. – Еще с какой охраной! Две звезды лучниц!
– Я! Я расскажу! – Оська кубарем скатился с кровати, встал посреди комнаты и, выставив вперед укушенный палец, пафосно начал: – Когда спускался с гор утренний туман, когда солнце только вышло из-за моря, зоркий одноглазый стражник заметил грозный отряд воительниц. Они бежали к Крови, потрясая луками и мечами. Доспехи их сверкали на солнце словно бриллианты, длинные волосы развевались по ветру, стройные ноги притягивали взоры всех стражников! Девы были так восхитительны в своей первозданной красе, что в Крови сразу начался переполох, зазвенело оружие, раздался громкий голос капитана Рэя. Воины выстроились на стенах, лучники приготовили смертоносные стрелы, но никто не смог выстрелить в прекрасных воительниц, все были сражены их красотой и грацией.
– Ну ты и врун, тебе только баллады писать, – раздался у двери низкий голос Рэя.
– А что, не так было? – возмутился Оська.
– Если двадцать оборванных, грязных и голодных баб и пяток едва живых горцев – это для тебя грозный отряд воительниц…
– Нет в тебе, Молчун, поэтического таланта, одна только правда жизни. Сам тогда рассказывай, – обиделся Оська и полез
