не мешает на выходные слетать на Сейшелы или Канары. А уж президенту страны и вообще…
Но вот тут вышеописанная закономерность работать перестает. Да, президент в случае чего-нибудь чрезвычайного может очень быстро оказаться в любой точке своей страны и почти в любой из мировых столиц, но в нормальной обстановке его маршруты расписаны на недели вперед. У английской королевы – на месяцы. Японский император вообще никогда не покидает пределов Японии.
Так как моя племянница Маша являлась одновременно и президентом, и королевой, и императрицей, то, понятное дело, она не смогла вылететь в Израиль в тот же вечер, когда ей этого захотелось. И на следующий день тоже. И через неделю. На подготовку визита потребовался почти месяц.
Но наконец закончилась не только подготовка визита, но и наши с императором походы из двадцатого века в десятый с открыванием оттуда портала уже вообще неизвестно куда, и ее величество Мария Александровна Романова-Курильская с большой помпой отбыла в свою страну, где до этого как-то не удосужилась побывать ни разу в жизни.
Как уже говорилось, сопровождать племянницу я не счел необходимым. Однако оперативная информация о протекании визита шла в мой секретариат непрерывно, а спустя весьма небольшое время в Гатчине появились видеозаписи с нескольких точек, а также показания сотрудников нашего посольства в Израиле, протокольной группы, охраны и нескольких посторонних свидетелей. Венчал всю эту кучу информации обобщающий доклад Танечки, так что я могу подробно и аргументированно рассказать, что же произошло в Тель-Авиве после посадки борта № 1 Российский империи.
Маша, разумеется, знала, что в стране, где она работает президентом (и, кстати, получает зарплату более чем в три раза превышающую мое содержание как принца-консорта Ирландии), довольно много корейцев и китайцев. Все-таки уровень жизни в Израиле был заметно выше, чем в граничащих с ним Манчьжурии и тем более Корее. Понятно, что народ туда стремился, несмотря на немалые трудности. Даже вид на жительство там давали только рабочим и специалистам востребованных профессий, а уж получить гражданство было и вовсе не легким делом. Для этого требовалось иметь в активе не менее пяти лет безгрешной жизни с видом на жительство – то есть без единого нарушения не только уголовного, но даже административного кодекса. Кроме того, вместе с прошением о гражданстве требовалось представить справку о принятии иудаизма и прохождении сопутствующей ему медицинской процедуры – на мой непросвещенный взгляд, далеко не самой приятной. Правда, имелось и два других пути – совершить беспримерный подвиг во имя Израиля или внести в его бюджет крупное (не менее полумиллиона шекелей, то есть примерно ста пятидесяти тысяч рублей) пожертвование. Но по вполне понятным причинам для большинства иммигрантов эти способы не подходили. В основном люди как-то получали вид на жительство и им довольствовались, не помышляя о гражданстве. Короче, экземпляры восточноазиатской внешности в Израиле присутствовали. Но вот их количество стало для королевы-императрицы сюрпризом. «Как будто в Хошимин прилетела», – поделилась потом со мной племянница.
Именно поэтому появление среди множества встречающих невысокого пожилого господина абсолютно не еврейской внешности никого не заинтересовало. Хотя он был не китайцем и не корейцем, а бурятом.
Надо сказать, что Израиль – это страна, во-первых, довольно молодая. А во-вторых, не особо избалованная визитами глав государств. Если точнее, то такой визит в истории случился всего один раз четыре года назад, когда Тель-Авив посетил монгольский президент. Но он приехал на поезде. Да и не та это была фигура, чтобы ради нее разрабатывать какой-то особый протокол встречи! Пусть скажет спасибо, что на вокзале ему не пришлось искать встречающих.
С небес же в эту прекрасную страну являлись в основном господин Токигава, его светлейшее высочество лорд-протектор и ваш покорный слуга. Как правило, наши визиты были совершенно неофициальными, а иногда откровенно тайными, поэтому никаких не то что традиций, а даже простого опыта торжественной встречи высоких гостей у израильтян не имелось. Кроме того, здания аэропорта строились последовательно начиная с простого сарайчика, бессистемно и без всякого генплана. В рекламных буклетах говорилось, что в результате получился неповторимый архитектурный ансамбль. С моей же точки зрения, это был просто строительный бардак, хотя, возможно, действительно неповторимый.
Когда борт № 1 остановился и спустил трап, ибо своими самоходными трапами для лайнеров класса «Аиста» аэропорт еще не обзавелся, перед ним, как и положено, расстелили ковровую дорожку. Я бы даже сказал, ковер. Или коврик. Конечно, побольше тех, что кладут перед дверьми, но ненамного.
Маша с удивлением воззрилась на это произведение ткацкого искусства, потом решительно вытерла об него ноги и двинулась к группе встречающих, пытаясь на ходу определить, который тут в этой толпе премьер-министр. В отличие от президента, они в Израиле сменялись довольно часто, и теперешнего Маша живьем не видела ни разу. Правда, перед отлетом она все-таки посмотрела на его официальный портрет, но, согласитесь, эти самые официальные портреты довольно редко страдают фотографической точностью. Мне в этом отношении было проще – если на официальном приеме присутствует тип в мундире а-ля
