Поцеловав еще спавшую Шамбайю, он начал делать записи в своем журнале сновидений.
Жак захлопнул блокнот и подумал, что с тех пор, как он стал обучаться практике осознанных сновидений, он ни разу не предпринимал попыток вернуться во сне на остров Розового песка, чтобы встретиться с «будущим собой».
Проснулась Шамбайя и прошептала ему на ухо:
– Ты из тех, на кого посещение облака духов производит большое впечатление, ведь так?
– Ты имеешь в виду ноосферу? Да, все же удивительно, что можно приблизиться к коллективному бессознательному.
– Облако духов всегда впечатляет тех, кто впервые его видит. Однако не стоит слишком долго созерцать его, это может причинить тебе вред.
– Все равно я вернусь туда.
– Неужели тебе так нравится рассматривать мысли и сны других людей? – Шамбайя нежно провела ладонью по его лицу.
– По-моему, это полезно. Ведь именно там, в ноосфере, были изобретены огонь, земледелие, ткачество и колесо, – напомнил он.
– Да, и с тех пор ваша цивилизация ушла далеко вперед. У вас появились поезда, самолеты, подводные лодки, ракеты…
– Откуда тебе все это известно, ты же никогда не путешествовала?
– Не забывай, что в нашей деревне теперь есть компьютеры. Ты очарован облаком духов, а я – Интернетом. Шуки помогает мне бродить по нему. Я изучила историю человечества, географию и еще много всего другого.
– Но ты же незрячая!
– Зато у меня хороший слух. Кроме того, Шуки удается во всех подробностях описывать мне все, что он видит на экране. Мне этого достаточно. А остальное… я вижу во сне.
– И ты изучила все это так быстро?
– Пока ты спишь, я подолгу слушаю документальные фильмы. В Сети столько информации. У меня просто нет слов!
Жак раздвинул шторы, и солнечный свет хлынул в комнату. Шамбайя улыбнулась, услышав крики птиц, визг обезьян, жужжание насекомых и звуки просыпающейся деревни.
Освежившись водой, они оделись и присоединились к остальным жителям деревни, которые уже расселись вокруг очага. Как только началось обсуждение снов, Жак вдруг заметил, что стал понимать фразы на сенойском языке, пусть и весьма приблизительно.
Когда до него дошла очередь рассказывать о своем сне, он вставил несколько сенойских слов, чем вызвал всеобщую симпатию.
Жак объяснил, что его сон связан с подводным плаванием, которым он занимался накануне, и все с интересом слушали описание его погружения в Синюю дыру, из-за которой они чуть было не исчезли.
Когда слово предоставили Фрэнки Шаррасу, он также почувствовал необходимость сказать несколько слов по-сенойски.
Благодаря жене он также открыл для себя ноосферу – «облако душ всех спящих людей мира» – и сказал, что, кажется, видел события, которые вскоре произойдут в мире.
Потом Фрэнки повернулся к Жаку:
– Теперь я убежден в том, что Нострадамус, как и другие прорицатели, в действительности обладал лишь одним талантом – подключаться во сне к ноосфере, чтобы получать оттуда картины будущего.
– А твои приступы нарколепсии?
– Мугита считает, что это не недостаток, а достоинство. Она попросила меня внутренне принять это, вместо того чтобы стараться избавиться. Она говорит, что нужно подружиться со своей проблемой, а не устранять ее. Поэтому я пытаюсь приручить мое нарколептическое чудовище и использую его для вызывания видений, которые меня развлекают.
Часом позже к ним присоединился Сильвен Ордюро, который тоже хотел бы участвовать в утренних собраниях, но признался, что ему никогда не удается запомнить сны, что удивило туземцев.
– Как, ни единого сна? – взволнованно спросила Шамбайя.
– Ни единого. Вероятно, я «несновидец», такое бывает?
Ему ответил Жак:
