– Мсье Шаррас?
Открыть глаза давали себе труд немногие.
К Жаку подошла худая старуха, давая понять, что он мешает ее бизнесу. Но Жак продолжил искать Шарраса. Тогда хозяйка позвала вышибалу, который, встав перед Жаком, рявкнув универсальное слово:
–
Но Жак не собирался отступать. Он обходил ряды, без устали повторяя: «Шаррас? Фрэнки Шаррас?» В конце концов вышибала- малаец решительно схватил его и вышвырнул на тротуар.
Ладно, можно и по-другому. Жак Кляйн решил караулить журналиста у входа в «Рай».
По прошествии часа он приметил клиента-европейца, покинувшего заведение нетвердой походкой. Шаррас? Очень может быть. Одутловатое лицо, всклокоченная борода и большие голубые глаза, как на фотографии, найденной в Интернете.
Жак не решился сразу же завязать разговор и двинулся за мужчиной. Тот шел медленно, с трудом передвигая ноги и время от времени останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Пересекая дорогу, он внезапно рухнул прямо посередине, едва не угодив под колеса автомобиля. Тут же подбежал какой-то юркий юноша и стал обчищать его карманы. Жак отогнал его и помог мужчине подняться. Они вернулись на тротуар, сопровождаемые автомобильными гудками.
Едва ступив на тротуар, мужчина сел, привалился к рекламному щиту и захрапел. Что это с ним, заснул? Жак не стал его будить, решив держаться поблизости, чтобы защитить спящего от возможных посягательств карманников. Теперь он не сомневался в том, что это Фрэнки Шаррас.
Через десять минут Шаррас внезапно проснулся.
– Какой-то тип попытался обчистить ваши карманы. Я отогнал его, – сказал Жак в качестве приветствия.
– Хм… спасибо. Вы турист из Франции?
– Я пришел в «Рай», чтобы найти вас. Мы можем поговорить? Вы, кажется, знакомы с сеноями.
Мужчина похлопал себя по бокам и, удостоверившись, что все его вещи, включая кошелек, на месте, расслабился:
– Кто вам это сказал?
– Атташе по культуре посольства Франции, Мишель де Виллабрез.
– Извините, но я так и не сделал тот репортаж о них, и я не смогу вам помочь.
– Я бы все-таки хотел поговорить с вами, это возможно?
– В таком случае для начала пригласите меня в ресторан. Я голоден. Еда ставит на место мысли в моей голове.
– С удовольствием, у вас есть предпочтения?
– «У Линга». Вполне приличное заведение. Если вам незнакома малайзийская кухня, то там вы сможете ее попробовать и оценить.
На фасаде ресторана была надпись на английском языке: «Здесь вы отведаете настоящие малайзийские блюда».
Они сели за столик неподалеку от аквариума.
– Доверите мне сделать заказ?
Фрэнки Шаррас подозвал официанта, что-то сказал ему по-малайски и, когда он отошел, начал рассказывать о себе:
– Я служил в Иностранном легионе. Во время выполнения задания в Африке нам сделали прививку против гриппа H1N1. Мой организм плохо на нее отреагировал.
– Понимаю. Я врач и помню, что у двадцати процентов привитых впоследствии случались приступы нарколепсии – внезапного сна.
– Я не мог предъявить претензий фармацевтической компании в судебном порядке, поскольку риск осложнений оговаривался в аннотации. И я не мог возроптать против армейских медиков, навязавших нам эту вакцину.
– Эта болезнь не считается опасной, всего лишь дискомфортной…
– А армия не захотела оставить в своих рядах типа, способного заснуть в разгар операции.
Официант принес им пальмовое вино, и они стали пить его мелкими глотками.
– Одна из проблем, связанная с этой болезнью, состоит в том, что это смешно выглядит. Нас считают либо бездельниками, либо наркоманами. Нарколептикам сложно вызвать к себе сочувствие. Когда вы говорите, что можете заснуть в любое время и в любом месте, люди сначала находят это интригующим, затем комичным и, наконец, досадным.
– Сочувствую. Когда я увидел, как вы упали посреди улицы, да еще на глазах у карманников, мне стало страшно за вас.
– О, вам не понять, что значит быть нарколептиком… Вы больше не можете водить автомобиль… знаете, до того как у меня отобрали права, я успел попасть в несколько аварий, вы можете заснуть, разговаривая по телефону, и просыпаетесь, не зная, с кем
