– Вот ты где, – улыбнулась мне хищной улыбкой Светлана. – А я гадала, куда ты сбежал.
– Были личные дела. Но, как видишь, я успел вовремя. Сейчас только заберу кое-какие бумаги и вернусь.
– Бумаги подождут, – безапелляционно остановил меня Тимур. – Мы с трудом пришли к соглашению, и я хочу его закрепить незамедлительно – здесь и сейчас.
Судя по жестким ноткам в голосе нового президента, спорить было бесполезно. Мы прошли в конференц-зал и остались лишь втроем.
Тимур откинулся в кресле и взял с тарелки с закусками канапе на шпажке.
– Итак, приступим… Это место максимально экранировано, так что нас не прослушают. Я специально сделал это не в Кремле, чтобы никто ничего не прослушал.
– Ну думаю, огласка в любом случае против интересов любого из нас, – поддержала Тимура Светлана, покрутив в руках табличку с собственной фамилией и затем небрежно отбросив ее.
– Итак. Все три стороны вместе. Если мы сейчас договоримся, то результаты могут превзойти все ожидания. Главное, уйдя от конфликта, мы снимем многие риски. Давайте отбросим пафосные слова, и пусть каждый скажет, на что он рассчитывает.
– Ну вот ты и начинай… – парировала Светлана, – в конце концов, судя по размаху того, что ты натворил, твой план куда глобальнее моего. Я всего лишь хотела предотвратить войну, а ты напротив, решил ее возглавить.
– Не нужно делать из меня монстра, я всего лишь пешка. Любые жертвы окупятся, если мы трое договоримся – пусть Саша поведает, каков его план и какое место там уготовано нам. Александр – нейтральная сторона конфликта, хотя и первопричина всего.
Оба «чужих» посмотрели на меня, а я взглянул на часы. До взрыва бомбы оставалось еще десять минут, так как встреча началась ранее запланированного, и я абсолютно не знал, о чем говорить.
– Знаете, я готов раскрыть перед вами все карты и уверяю, все вас устроит… – пошел я ва-банк.
– Как интересно, – уже более мило улыбнулась Светлана.
– Но прежде позвольте отбежать в туалет, это все нервы, у меня так бывает.
Тимур пожал плечами.
– Мы никуда не спешим.
Встав из-за стола, я поспешил обратно в туалет, искренне надеясь, что протиснусь там в окно.
Наконец, оказавшись в туалете и заперев дверь изнутри, я открыл окно. С трудом протиснувшись, вывалился на асфальт во двор здания. Пара охранников повернулась на шум падения, но я уже вскочил и помчался прочь.
Оказавшись на улице, я бежал без оглядки мимо машин полиции. Позади уже послышались крики охраны, но в какой-то момент их заглушил странный вибрирующий звук. От этого звука у меня заболела голова, и неожиданно все вокруг пугающе затихло. Землю подо мной затрясло так, что я упал на тротуар, не в силах удержаться на ногах.
Дальше все было как-то туманно. Схватившись руками за жутко болевшую голову, я почувствовал влагу около ушей. Мои ладони были все в крови. Почему-то не в силах встать, я осмотрелся по сторонам. Все люди вокруг тоже лежали на земле. Здания института, пиццерии, церкви и нескольких стоявших рядом строений превратились в руины, причем не в те руины, что бывают от взрыва снарядов и обычных бомб, а скорее в кучи щебня и пыли, лишь с вкраплениями кирпичей.
Собравшись с силами и превозмогая боль во всем теле, я поднялся и, шатаясь, побежал прочь. В моем смартфоне, как и у многих других, была программа для полета, но когда я ее включил, то никуда не взлетел.
Сначала я подумал, что нахожусь еще в зоне блокировки, но по мере продвижения за пределы экранируемой области я понял, что все гораздо хуже. Кругом валялись попадавшие с неба машины, правда, грохота их падения я не слышал. Собственно, после взрыва я вообще больше ничего не слышал.
Не прекращая бежать, я закричал: «Помогите, помогите…» – но своих слов тоже не услышал.
Похоже, со слухом у меня возникли проблемы. Однако это было не самым главным. В первую очередь нужно было как можно быстрее оказаться подальше от места взрыва. Дико уставший – с непривычки – от столь интенсивного бега, я наконец добежал до метро.
Я задержался у входа, чтобы перевести дыхание, и во время передышки вдруг почувствовал, что что-то не так с моими брюками. Открытие оказалось неприятным: от взрыва у меня произошло непроизвольное мочеиспускание. Сам факт меня, безусловно, расстроил, но не так, как это могло быть в другой ситуации. Но еще больше меня встревожил красноватый оттенок просочившейся в районе ширинки жидкости.
Голова сильно кружилась, и, наверное, единственное, почему я не упал в обморок, – это адреналин, который зашкаливал в крови
