головой, всем видом давая понять, что свое решение менять не собираюсь.
Послышался командный голос Тимофея.
– 5… 4… 3… 2… 1… импульс!
Вдруг невыносимо резкий звук болезненно хлестнул по слуху всех оборонявшихся. У многих пошла кровь носом, нескольких человек вырвало. Однако большинство продолжали стрельбу уже без поддержки турелей. Толпа регенератов постепенно начала редеть. Они все еще лезли за заграждение, но, поймав пулю, уже больше не поднимались.
К моменту, когда опустился подъемник, со всеми регенератами вокруг было покончено, и охрана стояла, уже не стреляя, а лишь охраняя периметр и ожидая, когда мы начнем подниматься.
Тимофей тоже подошел к месту спуска платформы подъемника и достал рацию.
– Томильчик… Черт, рации хана. Хорошо хоть шлюз защищает от импульса основное строение.
– Заряд был рассчитан так, чтобы не повредить ничего внутри и чтобы не достать до вертолета. Хотя есть и минусы – радиус поражения был не велик. Скоро регенераты будут здесь, и вся эта свалка оживет. Радует одно – они слишком глупы, чтобы дожидаться нашего возвращения, – сказал я.
– Отличная речь, босс, – сделал презрительное лицо Денис. – Только нашей обороне хана! Это последний полет вертолета, до него мы просто больше не доберемся, если придется начать эвакуацию! Хотя, с другой стороны, мы вряд ли вернемся из этого путешествия.
– А куда отступать? Пока через десять лет наниты сами не деактивируются, лучше сидеть под землей, благо подрывную деятельность они еще не освоили, а ногтями шлюз не процарапаешь, – парировал я, в душе понимая, что поступаю безответственно по отношению к другим.
Все четверо взошли на платформу, и начался подъем.
– Бедный Томильчик, – неожиданно заволновался об операторе подъемного крана Максим.
– Там недельный запас непортящейся еды, а мы к вечеру вернемся, – ответил я.
– Вот чем ты мне всегда нравился – это своим оптимизмом, – съязвил Денис. – Где же твоя любимая присказка: «Это плевое дело, риска ноль, а светит по вагону денег»?
– Если мы не вернемся, Томильчику хана, – подытожил Макс.
– Если мы не вернемся, всем здесь хана. Нужно еженедельно перезапускать энергосистему комплекса, а она активируется только по сетчатке глаза хозяина, – прокомментировал Тимофей. – Только поэтому я здесь вместе с вами.
– Ну и сука ты, Призрак, хотя чему я удивляюсь, – пробурчал Денис.
– А вы меня берегите, – зло улыбнулся я.
– А может, тебе глаз вырезать и никуда не лететь? – осведомился Кабан.
– Там еще пароль вводить, – ответил я, – но не переживай, я умирать не собираюсь, у меня там внутри дети остались.
– Смотрите! – крикнул Максим, указывая вдаль.
Все посмотрели в ту же сторону, куда и Шустрик. Нескончаемые толпы регенератов шли отовсюду по направлению к стройке.
– Это выстрелы их привлекли. Боже, да им нет конца, их тысячи, а может и миллионы! – остолбенел начальник охраны.
Наконец, платформа поднялась до крыши.
Наша команда сошла на взлетную площадку, где стоял вертолет. Вся округа была как на ладони. Словно живые реки по улицам ходили толпы регенератов.
Глубоко вдохнув свежий воздух, я чуть не опьянел от кислорода.
Единственный плюс от существования регенератов – это полное отсутствие пыли и вредных примесей в воздухе, именно из этого самовоспроизводились наниты, а заодно и регенерировали людей. По крайне мере, так было изначально. Правда, теперь, когда все вышло из-под контроля и вредных примесей не осталось и в помине, регенераты пожирали все органическое, и не только. Все, кроме людей, потому как программа им это запрещала. Все, что можно было отгрызть и съесть, шло в дело, а уж наниты потом применяли все это по максимуму для поддержания своего носителя.
– Кабан, заводи – улетаем! – скомандовал я.
– Да, босс, – отдал честь Денис и полез в кабину.
Следом за ним забрались остальные.
Тимофей расчехлил пулемет. Денис запустил машину, и вертолет взлетел. Максим присел к иллюминатору и печально уставился в него. А я просто прилег в кресле и лишь изредка поглядывал в окно.
